Передовой отряд капитализма: чем живут социальные инвесторы сегодня

Важнейшим событием в мире социально-преобразующих инвестиций считается Всемирный форум по импакт-инвестированию, который раз в несколько лет собирает Глобальная сеть социальных инвесторов (Global Impact Investing Network). В нее  входит не менее 2 тысяч организаций и частных лиц, вкладывающих деньги в проекты с социальной миссией. О новейших тенденциях в мире преобразующего инвестирования, которые обсуждали на форуме этого года в Париже, мы поговорили с Екатериной Бесшапошниковой, руководителем образовательных программ Фонда "Наше будущее".

Екатерина, какое значение имеет этот форум для сферы социально-преобразующих инвестиций в мире?

В первую очередь это средство налаживания прямых контактов. Конечно, у всех членов сообщества GIIN есть контакты других участников, но попытки дистанционно установить отношения далеко не всегда продуктивны. После личных контактов на конференции ситуация всегда меняется в лучшую сторону. Кроме того, форум – это возможность узнать, чем живет сегодня рынок преобразующих инвестиций, или, как их еще называют, инвестиций социального воздействия, познакомиться с передовым опытом.

Сколько участников было в этом году?

1200 человек из 80 стран.

Вы были на таком же форуме пять лет назад. Что изменилось за это время?

В 2013 году инвесторы давали очень оптимистические оценки перспективам  развития сектора микрофинансирования. Сегодня интерес несколько угас, поскольку этот самый доходный вид преобразующих инвестиций нащупал свой потолок, и инвесторы, ориентированные не только на социальные цели, но и на рыночный уровень доходности, стали искать ему альтернативы.

Кроме того, преобразующие инвесторы стали больше ориентироваться на свои национальные рынки. Если в 2013 году на такой же конференции тон задавали транснациональные инвесторы, вкладывающие по всему миру – в первую очередь в Юго-Восточной Азии и Африке как в наиболее растущие рынки, то сейчас выросла доля национально ориентированных игроков. На конференции этого года и те, и другие были представлены в соотношении примерно 50 на 50.

С чем связаны такие изменения?

Мир изменился. Симпатии общественности и экономических кругов смещаются от глобализма к национализму. Инвесторы живут не в вакууме, а в общей политической и социально-экономической системе и не могут не замечать тех изменений, которые в этой системе происходят. А изменения произошли за последние пять лет очень серьезные.

Даже традиционно нацеленные на международные рынки инвесторы из Северной Америки и Евросоюза тоже переориентировались на свои национальные территории?

И в 2013 году часть инвесторов США и Канады, представленных на форуме, были ориентированы на развитие местных сообществ в своих странах. Но другие североамериканские инвесторы по-прежнему активно работают на внешних рынках. Этот тренд пока держится. 

Могу привести пример работы таких глобальных инвесторов. На форуме был отдельный семинар по использованию блокчейна в преобразующем инвестировании. И один из обсуждавшихся там проектов был связан с Центральной Африкой. Там есть владельцы земельных участков в местах, богатых полезными ископаемыми (в частности, золотом), но у них нет денег для их разработки, а международные инвесторы боятся заходить на высокорискованный рынок. Для снятия этих рисков и используется технология информационной сетевой цепочки – блокчейна. Благодаря блокчейну инвесторы уверены, что деньги не пропадут, ведь при использовании этой технологии невозможно стереть информацию об операциях – она известна всей сети, ее всегда можно проверить. К этому проекту проявляют активный интерес инвесторы из США, где в Кремниевой долине разрабатываются блокчейн-технологии для подобных инвестиционных моделей. Результат в целом благоприятный: месторождения осваиваются, владельцы участков получают доход, инвесторы защищены, и все это еще дает толчок в развитии блокчейн-технологий и работу многим программистам.

Каковы сегодня оцениваемые объемы мирового рынка инвестиций социального воздействия?

В прошлом году GIIN провела большой опрос социальных инвесторов. Получилось, что совокупно участники исследования управляют активами на сумму 220 млрд долларов США. Но вы же понимаете, что любое такое исследование имеет выборочный характер: было опрошено несколько сотен инвесторов, а их на самом деле может быть в 10–15 раз больше. Кроме того, размыты критерии, какие инвестиции можно отнести к инвестициям социального воздействия, а какие нет, поэтому нет общего понимания границ этого рынка, и любые цифры в достаточной степени условны. При этом все участники форума согласились, что преобразующие инвестиции пока являются не правилом для крупных игроков финансового рынка, а все же исключением. Поэтому одна из общих целей сообщества преобразующих инвесторов – из отдельных практик и проектов превратиться в "мейнстрим".
То есть большая часть инвестиций в мире должна ориентироваться на позитивное социальное воздействие?
По мнению участников сообщества, каждый инвестор как минимум должен измерять последствия своих инвестиций не только в финансовых, но и социальных и экологических координатах: прежде чем принимать решение, задумываться, что принесет обществу в целом и конкретным людям в частности то или иное вложение капитала, помимо прибыли, – вред или пользу.

То есть преобразующие инвесторы – это такой "передовой отряд капитализма", который ищет пути развития мировой экономической системы и нащупывает новые варианты баланса?

Да, можно и так сказать.

Екатерина, кем, кроме вас, была представлена Россия на этот раз?

Помимо Фонда "Наше будущее", который я представляла, там были также сотрудники "Рыбаков фонда" и UFG Asset Management Private Equity. Это инвестиционный фонд, который занимается коммерческими инвестициями. Как я поняла, они присматриваются к рынку социально-преобразующих инвестиций.

Чем еще отличался форум 2018 года от форума 2013-го?

Все чаще звучит мнение, что сектор недофинансирован – не хватает денег на очень нужные и привлекательные проекты. Во многом это связано с тем, что не в любой стране преобразующие инвесторы имеют доступ к деньгам пенсионных фондов и иных институциональных инвесторов. Кроме того, пенсионные системы многих стран испытывают существенные трудности в силу старения населения. Это глобальный тренд. Представьте, к управляющему пенсионным фондом приходит человек и говорит: "Вложи в мой проект, но рассматривай в качестве позитивного результата от нашего сотрудничества не прибыль, а положительный социальный эффект", на что представитель пенсионного фонда резонно отвечает: "У меня и так недофинансирование – я что пенсии буду социальными результатами выдавать?!" И в этом сегодня – большая проблема для рынка преобразующих инвестиций, поскольку пенсионные фонды всегда были традиционными источниками "длинных" инвестиционных денег.

Многие экономисты говорят, что грядет еще более жесткий, чем в 2008 году, кризис, что мировой финансовый рынок просто рухнет. Что тогда произойдет с инвестициями социального воздействия? Они исчезнут?

Останутся на региональном и страновом уровне. Я тоже слышу эти прогнозы. Ряд сценариев связан с тем, что будет происходить так называемая регионализация экономики, то есть выделение макрорегионов, которые будут большую часть торгово-финансовой активности концентрировать внутри себя и только небольшую долю торговли осуществлять с другими макрорегионами. Некоторые эксперты такие макрорегионы выделяют по географическому континентальному признаку. Но пока это только сценарий, один из множества.

Тогда вернемся на наш континент. Был ли представлен азиатский опыт на форуме?

Да, меня особенно впечатлил китайский опыт. Честно говоря, на подобных конференциях, увы, нередко хватает общих слов и призывов. Так вот, китайцы как раз выглядели самыми практико-ориентированными. Мне очень понравилось, как они выстраивают всю цепочку "взращивания" социальных предприятий: стартапам дают гранты, вставшим на ноги предприятиям – льготные кредиты. Когда предприятия доходят до стадии быстрого роста, им предлагают прямые инвестиции, и на этой стадии китайские преобразующие инвесторы как раз и зарабатывают. Зарабатывают достаточно, чтобы финансировать все остальные форматы работы с социальными предприятиями, а также покрывать собственные операционные расходы.

У них это работает.

Да, работает, но ведь речь идет о стране, в которой живут полтора миллиарда потребителей. С одной стороны, в Китае государство пока не может справиться с проблемами социального неравенства, с многочисленными накопившимися экологическими проблемами, с другой стороны, большое количество граждан обеспечивает большой потенциал платежеспособного спроса. 

Эти китайские схемы инициируются государством?

Нет. Государство там вообще нейтрально относится к социальному предпринимательству. Оно его, скажем так, замечает, но не привечает. Никаким специальным образом не поощряет. Это связано с тем, что китайское государство традиционно недоверчиво относится к некоммерческим организациям – в силу политических причин и возможной роли НКО в нежелательных – с точки зрения китайского руководства – политических сдвигах. Поэтому там делают ставку на развитие коммерческих предприятий в социальном секторе. Им в Китае работать проще.

То есть, насколько я понимаю, ведущую роль в развитии китайского социального предпринимательства занимают частные инвесторы. Чем же они движимы? Ведь китайцы славятся своей практичностью.

Проблем много в стране. Например, смог в Пекине часто фигурирует в фильмах и репортажах из Китая. Эта страна стала всемирной фабрикой, но она заплатила за это существенным загрязнением земель и рек.

Они и в наш Амур впадают в том числе.

Да. Много проблем. На самом деле, полтора миллиарда населения – это и большое богатство, и громадная ответственность. Их всех надо кормить. Есть, конечно, "золотой треугольник" на юге Китая, завязанный на мировую торговлю и дающий наибольший вклад в ВВП страны. А есть регионы Китая, куда туристы не попадают и где плошка риса до сих пор является пищей на целый день, а вместо чая пьют кипяток.

Что еще узнали интересного на форуме?

В 2013 году я часто задавала вопрос участникам конференции, рассматривают ли они для себя Россию в качестве возможного региона для социальных инвестиций, и уже тогда стало очевидно, что это маловероятно. В этом отношении за последние 5 лет ничего не изменилось: Россия находится в существенно лучшем положении с точки зрения социального обеспечения населения по сравнению со странами Юго-Восточной Азии или Африки, а значит, объем потенциального рынка здесь меньше. Кроме того, Россия не обладает таким большим населением, которое позволило бы добиться высокой ставки доходности инвестиций.

Но доходность ведь не главное для социальных инвесторов?

Многие крупные мировые игроки на рынке преобразующих инвестиций – это те же крупные управляющие компании и фонды, которые инвестируют и в обычные, коммерческие проекты. И решения они принимают консолидировано. А в России они, как им кажется, не решают ни социальных задач, ни чисто коммерческих. Да, у нас есть 20 миллионов человек, живущих за чертой бедности, но это далеко не та нищета, которую инвесторы видят в Юго-Восточной Азии или Африке. У нас – по мировым меркам – ситуация объективно более благополучная.

Получается, что перспективы российского преобразующего инвестирования – во внутреннем инвестировании?

Верно. Что мы сами инвестируем в себя, то и получим. Из-за рубежа к нам деньги вероятнее всего не придут. По крайней мере, у меня сложилось такое впечатление. Хорошо понимая наши собственные проблемы, мы даже малыми силами и ресурсами можем сделать многое. Собственно, именно так мы, в Фонде "Наше будущее", и работаем.

Дата публикации: 29 ноября 2018