Михаил Мамута: «Микро-финансирование развивает творческие способности человека...»

Специалисты долго готовили этот документ, дискутируя об основных принципах регулирования этой специфической сферы. Мировой опыт свидетельствует, что микрокредиты - мощный стимул для развития малого бизнеса. Один из пионеров российского рынка микрофинансирования, президент Национального партнерства участников микрофинансового рынка (НАУМИР) и Российского микрофинансового центра (РМЦ) Михаил Мамута полагает, что такая схема кредитования может послужить рычагом для экономического и социального подъема отечественного предпринимательства.

- Михаил Валерьевич, вы по базовой специальности – физик. Как произошел переход от науки в мир финансов?

- Физика с юности и по сей день является моей любовью, а своей узкой специальностью - нанотехологиями - я заинтересовался, в первую очередь, из-за тяги к новизне и перспективе. Для меня, чем «толкаться локтями» на уже разведанной территории, гораздо заманчивее развивать что-то новое. В 1994 году, когда я впервые обратился к теме нанотехнологий, ею только начинали заниматься в России. Это было замечательное время, хотя и «технологий» тогда еще не существовало, были лишь методы исследования поверхности с нанометровым разрешением. Мы пытались, в меру сил, используя имеющуюся приборную базу, воздействовать на эти поверхности. Это открывало большие перспективы для практического применения. Однако я, закончив физфак Воронежского университета и поучившись в аспирантуре, все-таки тогда не защитился. Писать «дежурную» диссертацию не хотелось, а хорошую не получалось, потому что тогда не было экспериментальной базы, требовавшей больших финансовых вложений. Сегодня гораздо больше возможностей для воплощения в жизнь научных идей: гранты, господдержка по линии «Роснано», Российского фонда фундаментальных исследований и российских венчурных компаний. А середина 90-х была самым провальным периодом для отечественной фундаментальной науки. Мне было мало «голой теории»: всегда хотелось видеть практическое воплощение той или иной идеи, доведение ее до логического конца.

- Получается, что «микромир» интересовал вас задолго до того, как вы занялись темой микрофинонансирования?

- Обычно на вопрос о связи между нанотехнолгиями и микрокредитами я в шутку отвечаю, что это – профессиональный рост. Я начинал с работы с нано-структурами (10-9), а теперь тружусь в области микровеличин – 10-6. Дальше – больше: когда-нибудь займусь дизайном мини-юбок, а там уж и до метровых волн недалеко. А если серьезно, то дело, опять же, в моей любви ко всему новому и перспективному. Этим меня и привлекло микрофинансрование. После аспирантуры я получил второе образование – экономическое. Некоторое время занимался банковским бизнесом. Это показалось скучным. Но случайно столкнувшись с темой микрокредитов, сразу увидел – здесь большой потенциал и абсолютное отсутствие институциональной структуры. Позднее, когда я пришел работать в Воронежскую областную администрацию на должность директора регионального фонда поддержки малого бизнеса, мы сделали ставку на микрофинансирование. Это было непаханое поле, но в течение трех лет удалось создать региональную сеть, которая успешно развивается до сих пор.

- Деятельность РМЦ и НАУМИР, которые вы сейчас возглавляете, отражает желание сбалансировать теорию и практику?

- После трех лет практической работы и в Воронеже я понял, что не хватает теоретической базы, методологии микрофинансирования на национальном уровне. Тогда я много контактировал напрямую с представителями малого бизнеса. Сейчас мы в основном работаем с представителями микрофинансовых институтов. За 7 лет работы РМЦ и НАУМИР рынок прошел большой путь. Мы выполняем представительские функции: представляем сектор государству и общественности, при этом стараясь объединить для достижения общей цели интересы всех структур, участвующих в микрофинансирования - банков, кредитных кооперативов, коммерческих микрофинансовых организаций (МФО), фондов.
Развитие методологии играет большую роль в нашей работе. Но помимо этого мы ставим своей задачей проводить в жизнь практические решения – инициировать принятие законодательных актов или внедрение технологических инноваций, в которых у рынка есть потребность. У нас есть стратегия, принятая на 2008-2012 год, и нам удается ее выполнять даже с некоторым опережением.

- Закон о микрофинансировании, в подготовке которого вы активно принимали участие, уже подписан Президентом, но начнет действовать только с нового года. Какого его значение и что изменится с его вступлением в силу?

- Во-первых, мы ожидаем притока инвестиций в этот сектор. Благодаря принятию закона рынок станет более привлекательным для крупных институциональных инвесторов, для которых очень важно наличие четкого и прозрачного регулирования. Такие долгосрочные инвесторы готовы вкладывать деньги, скажем, не под 20%, а под 10% годовых. Это естественным путем потянет вниз процентную ставку и приведет к расширению рынка. Инвесторы есть и на «диком» рынке, но из-за повышенных рисков они ждут повышенной отдачи, а потому цена продукта повышается, и его доступность остается небольшой.
Во-вторых, закон защищает МФО от административного произвола и неофициальных поборов. На местах МФО нередко сталкиваются с различными обвинениями, в том числе и в незаконной банковской деятельности.
И, наконец, третье – это повышение защиты прав заемщика. Если на банковском рынке действуют хоть какие-то правила, то договор микрозайма до нынешнего времени никакой защиты не давал. А теперь будут действовать несколько важных положений. Принципы работы МФО должны быть размещены в открытом доступе, и условия конкретного договора займа не могут им противоречить. МФО обязана раскрывать информацию обо всех сопутствующих платежах (комиссиях и сборах), а не только о процентной ставке по займу, чтобы предприниматель понимал, какую реальную финансовую нагрузку ему придется нести. Штрафы за досрочный возврат займа взиматься не будут. Это часто встречающаяся ловушка: процент по кредиту низкий, а плата за досрочный возврат достаточно высокая. Если бизнесмену деньги в данный момент не нужны, он должен иметь возможность быстро и безболезненно их вернуть, даже при условии, что неконтролируемый возврат может быть проблемой для МФО. Ведь упущенная выгода – тоже убыток. Но в этой части закон стоит на стороне клиента.
Итак, административная защита организаций, работающих в области микрофинансирования, создает ясное правовое поле и помогает сформировать сообщество, живущее по определенным принципам, что крайне важно для его активного и стабильного развития.

- Микрокредитование ограничено суммой до 1 млн рублей. Откуда взялась эта цифра?

- Согласно результатам международного исследования, охватывавшего около 100 стран мира, предельный размер микрозайма на развитие бизнеса составляет 250-300% ВВП на душу населения. Для России в докризисных мерках эта сумма составляла $36 тыс., а сейчас - примерно $30 тыс. По сути, это близко к миллиону рублей.
РМЦ проводил исследование по России, выясняя, где у нас проходит граница банковского кредитования. Мы пришли примерно к тем же выводам. Также мы проводили фокус-группы и опросы, пытаясь определить потребности самого микробизнеса в рабочем капитале: для 75% предпринимателей цифра в 1 млн. рублей является достаточной для удовлетворения их потребностей в рабочем капитале.

- Сейчас «в моде» мнение, что кризисные периоды благоприятны для стартапов…

- Любое время благоприятно для хорошего стартапа. Но в кризис, действительно, есть много возможностей занять освободившуюся нишу. Уже существовавший к 2008 году малый бизнес значительно пострадал от нынешних экономических катаклизмов. Да иначе и не могло быть, ведь в России он примерно на 70% завязан на потребление. Совокупный портфель займов всех небанковских микрофинансовых институтов (МФИ) составлял на 1 января 2010 года более 22 млрд рублей. Количество обслуживаемых субъектов малого предпринимательства – около 350 тысяч. Если сравнить эти показатели с прошлогодними, мы увидим сокращение размера совокупного портфеля микрокредитов и числа клиентов на 10-20% за 2009 год. Всему виной спад в розничном потреблении – в конце 2008-начале 2009 за полгода оно уменьшилось на 40%, что не могло не сказаться на продавце. В третьем квартале нынешнего года заметны некоторые позитивные тенденции, оживление спроса на кредиты. Сейчас ситуация стабилизируется, но взрывного роста пока нет.
Поднимающим голову новым микропредприятиям сейчас остро необходимо финансирование, особенно в первые 6-9 месяцев работы. А банки сегодня готовы кредитовать бизнесменов со стажем от 12 месяцев. Откуда у людей возьмется финансовый запас, чтобы проработать год? Спасибо Роструду, который дает пособие – разовую субсидию около 60 тыс. рублей для тех, кто потерял работу и готов начать свой бизнес, и Минэкономразвития, предоставляющем гранты начинающим предпринимателям до 300 тыс. рублей. Для столицы и крупных городов это мало, но в регионах многим этой суммы хватает, чтобы приобрести стартовое оборудование или товар. Это начальный капитал, на который можно, например, открыть маленькую парикмахерскую или купить несколько сотен кроликов – а это уже целая ферма, перспективный и быстро растущий бизнес, если правильно его повести. Но людям нужна не только финансовая помощь, которую мы стараемся организовать. Им не хватает навыков и консультативной поддержки. Плюс они сталкиваются с административными барьерами на местах, со всевозможными разрешительными процедурами. Дело не в самих регулирующих нормах, а в том, что очень часто это превращается в систему поборов (официальных или не очень), по своей рентной составляющей во много раз превышающих объем налогов, который малый бизнес платит в бюджет. С этим надо бороться, потому что одной рукой мы даем людям удочку, а другой отбираем у них рыбу.
Помимо этого, очень часто бизнесмен попадает в замкнутый круг, потому что никак не образуется излишков, которые направлялись бы на расширение производства. И здесь микрокредит может послужить хорошим рычагом, позволяющим ему развиваться ускоренными темпами.

- Предпочтение при микрокредитовании по-прежнему отдается тем, у кого есть хоть какой-то опыт ведения бизнеса?

- Да. Минимальный стаж все равно нужен. Мы не можем угадать, захочет ли человек, находящийся на нулевом этапе, заниматься этим бизнесом через 3-4 месяца. Если мы всем раздаем кредиты, чтобы люди начали свое дело, то мы невольно загоняем их в обязательства, которые, возможно, они не так уж способны на себя брать. Активное кредитование - это стимул, чтобы человек что-то пробовал. Но мы же не можем простить эти долги, если у него ничего не получится.

- Какие же основные требования предъявляются к получателю микрокредита?

- Есть организации, которые готовы кредитовать бизнесменов, имеющих 2-3 месячный стаж работы. Квартал – достаточный срок, чтобы человек сам понял, хочет ли он заниматься этим делом. Он уже в состоянии принять осознанное решение. Думаю, со временем технологии микрокредитования будут меняться, и, в конце концов, позволят предпринимателю получать деньги непосредственно после старта. Но все же это решение он должен принять сам. Возьмем европейский опыт. Во Франции Ассоциация за право на экономическую инициативу (ADIE) проводит чрезвычайно успешную программу кредитования стартапов, возвратность которой 92%. Это прекрасный результат, ведь, по статистике, в первый год работы выживают в среднем 50% мелких предприятий. Получается, что французы умеют очень качественно отбирать начинающих, так что на плаву остается около 90% из них. Но для коммерческой организации невозврат 8% -серьезная проблема. В этом случае должна быть какая-то дополнительная «подпитка» в виде субсидий и благотворительных грантов. Иначе придется поднимать процентных ставки, чтобы покрыть убытки. Такая модель тоже существует. У нас по ряду потребкредитов невозвраты составляют примерно 20%, но они покрываются за счет высокой цены обслуживания кредита. Добросовестный заемщик платит за недобросовестного. Разве это справедливо? Наш опыт свидетельствует: когда мы кредитовали наших бизнесменов, имеющих стаж, пусть и небольшой, невозврат до кризиса составлял менее 3%. Это не фантастика, а реальность, хотя в кризис статистика, конечно, ухудшилась…

- Микрокредиты могут получать не только отдельные бизнесмены, но и группы. Как это происходит?

- Довольно часто встречающаяся модель - предоставление средств так называемой «группе солидарной ответственности». Объединяются несколько предпринимателей, работающих на рынке в разных отраслях более года, а также 1-2 предпринимателя со стажем в пару месяцев. Каждый из них получает заем, и каждый выступает поручителем за всех остальных.
Выгодно то, что у таких кредитов нет залога - поручительство выступает его альтернативой. Если у одного из членов группы возникают трудности, его взнос пропорционально распределяется между остальными, так что каждый платит только небольшую часть.

- Что заставляет людей с охотой объединяться и принимать ответственность не только за себя, но и за других?

- Когда бизнесмен приходит за кредитом, ему нередко предлагается две альтернативные модели: индивидуальный кредит под залог или группу солидарной ответственности. Во втором случае он ищет людей, которые занимаются похожим бизнесом, но не являются для него прямыми конкурентами. И, как правило, находит. Для стимулирования этой схемы можно, например, делать процентную ставку ниже, чем по индивидуальным кредитам. Это оправдано, потому что возвратность здесь выше: в несвязанных между собой бизнесах вероятность банкротства или наступления обшей неплатежеспособности обратно пропорциональна количеству членов группы: чем больше участников, тем меньше риск невозврата.
Но кроме экономического, действует еще и важный психологический фактор: объединяться в группы людей заставляет инстинкт самосохранения. Вспомните: во время непогоды животные сбиваются в стаю. Вместе легче выжить. Здесь тот же механизм: предприниматель делит свое бремя с другими, формируется некий мини-социум – они общаются, совместно обсуждают какие-то вопросы. Многие находят таким образом и решение проблем, расслабляются, начинают улыбаться….
Научные данные свидетельствуют, что те сообщества (в том числе и в животном мире), которые обладают способностью к альтруизму, оказываются более жизнеспособными. Да, с одной стороны, человек берет на себя дополнительный риск. С другой, он реализует свою социальную «охранительную» функцию. Я сам занимался этой моделью еще в Воронеже и знаю, как работает система тьютеринга, когда уже состоявшийся предприниматель не только морально, но и материально поддерживает начинающего. Бывает, что опытные предприниматели сами приводят новичка. Все-таки человек - социальное животное, склонное поддерживать свой вид, а значит, у нас есть защита от вымирания.

- Можно ли считать микрофинансирование социальным бизнесом?

- Да, и именно потому, что оно решает социальную задачу, связанную с переводом человека из пассивного состояния – безработного или наемного работника – в активное. Предприниматель – по определению человек активный. Некоторые организации (НКО, фонды) осознают свою социальную миссию и делают ее приоритетной – у них не может быть коммерческих задач, они ставят своей целью содействие экономическому развитию. Но это не означает, что коммерческие МФО не могут быть помогать в решении проблем общества. Вся идеология социального бизнеса в том и состоит, что коммерческие предприятия своей главной миссией считают решение социальных задач.

- Как жесткая хватка и агрессия бизнеса сочетаются с альтруизмом?

- Это серьезная философская проблема, потому что бизнес, по сути своей, должен быть ориентирован на извлечение прибыли. Отказываясь от этой основополагающей цели, он сразу теряет все те свойства, которые делают его успешным: агрессию, потенциал, стремление к развитию… Социальный бизнес вряд ли способен полностью заменить коммерческий. Он - дополнение, расширение обычного бизнеса.
Недавно американские миллиардеры впали в «массовое помешательство». Началось все с Билла Гейтса и Уоррена Баффета, которые объявили, что в ближайшее время передадут большую часть своих состояний на благотворительные цели. Гейтс создал специальный фонд, цель которого – ни много ни мало, обеспечение устойчивого долгосрочного развития в будущем. В рамках борьбы с бедностью предусмотрены меры по повышению доступности различных финансовых услуг, в том числе разрабатывается и программа развития микрофинансирования. За этим стоит определенная идеология: пока в мире существует дисбаланс доступа к кредитным и сберегательным продуктам, финансовая система работает не на преодоление диспропорции, а на ее усиление. Например: житель Москвы может получить кредит, вложить деньги в различные инструменты развития (может, правда, и разориться, но это уже вопрос аппетита к риску), а в деревне нет возможностей ни для инвестирования, ни для развития за счет заемных средств. Такое устройство экономики не только порождает, но и увеличивает неравенство. Необходимо, чтобы все население было охвачено финансовыми услугами. Отсюда одна из социальных задач - создать инфраструктуру и внедрить инновации, чтобы бизнесу было выгодно обслуживать население в самых отдаленных уголках. Никто не говорит: «Забудьте о необходимости делать деньги». Нужно научиться зарабатывать их с выгодой для клиента в нишах, которые раньше были неохваченными. Тогда бизнес не только получит прибыль, но и решит определенные социальные задачи.
Эта идея уже «заразила» около 40 американских миллиардеров, сформировался колоссальный «обещанный» фонд – около $120 млрд. С помощью таких средств действительно можно многое изменить. Но важно помнить, что этого никогда бы не случилось, если бы самые богатые люди земли сначала эти деньги не заработали. Именно поэтому социальный бизнес является «расширением» обычного бизнеса: если бы весь бизнес был социальным, он очень быстро бы кончился, не было бы источника, который его бы подпитывал.

- Фонд Гейтса некоммерческий, но и на благотворительность это не похоже…

- Скорее, эта некая альтернатива классической благотворительности, позволяющая состоятельному человеку чувствовать, что он не только получил какие-то блага от общества, но и что-то ему отдал. По мере развития коммерческого бизнеса такая идеология «возврата» стала все больше доминировать в умах успешных людей. Да и с точки зрения эффективности расходования средств социальный бизнес (в своей нише) работает на порядок лучше, чем благотворительность. Раздача денег не может пассивного человека сделать активным, бедного – богатым. Многократно проверено: если бедному просто дать денег, они вскоре кончатся, а он так и останется бедным. Люди не могут выйти из этого замкнутого круга, потому что не имеют возможности развиваться, у них нет для этого навыков, они не могут правильно распорядиться деньгами. Нужно помочь им встать на ноги, например, через тот же мелкий бизнес. Социальный бизнес способен предложить решение многих проблем современного общества. Очень важно, что в его развитии оказываются заинтересованы и крупные корпорации, и мелкий бизнес, и государство.
 

Специально для портала "Новый бизнес: социальное предпринимательство"
Сентябрь 2010 г.

Автор: Ирина Крейнина

Дата публикации: 2 сентября 2010