Александра Московская: Нам нужны четкие критерии социального предпринимательства

Одним из наиболее существенных факторов, влияющих на развитие социального предпринимательства в России, является введение данного понятия в правовое поле. В октябре 2014 года на обсуждение в Государственную Думу был вынесен законопроект с  поправками, закрепляющими в существующих нормативных актах определение социального предпринимательства. О том, какое значение имеет данная инициатива и что должен предусматривать закон о социальном предпринимательстве, порталу «Новый бизнес» рассказывает директор Центра социального предпринимательства и социальных инноваций НИУ ВШЭ, кандидат экономических наук Александра Московская.
 

Законодательное оформление — очень важный этап в развитии социального предпринимательства. Сегодня в разной форме оно есть во многих европейских странах, в Америке, в Азии. Но пришли страны к этому не сразу, и не все. Например, в США и Канаде нормативное регулирование социального предпринимательства развивается на региональном уровне, причем, если в Канаде — через принятие закона, то в США — через введение ряда новых организационно-правовых форм, подходящих для разных типов предприятий в зависимости от их целей и траекторий развития.
Единый закон для всей страны – это более высокий уровень ответственности, т.к. он должен быть вписан в существующую правовую систему. Это — первая задача, она техническая, но достаточно сложная. Вторая — целеполагание. Нужно понять, чего именно мы хотим от этого закона. В России сами законодатели этого не прояснили, как не прояснили эксперты, поддержавшие законопроект в сегодняшнем виде. Поэтому на вопрос, нужен ли в России закон о социальном предпринимательстве, я отвечу: да, он нужен. Но если спросить по-другому: нужен ли хоть какой-нибудь закон о социальном предпринимательстве, я отвечу «нет». «Какой-нибудь» закон не нужен, потому что его польза зависит от его качества.

Давайте разбираться.

Задача закона о социальном предпринимательстве — выявить определенный тип предприятий, сферы деятельности, в которых желательно его развитие, и предложить способы государственной поддержки, либо стимулирующих механизмов, чтобы соответствующие предприятия развивались быстрее, развивались в тех областях, которые больше всего нужны обществу. Казалось бы, все просто — нужно дать определение, сказать, какой может быть поддержка, и предложить региональным органам власти финансовые условия для поддержки.

Но, как известно, дьявол — в деталях. Во-первых, не всякое определение поможет выявлению социальных предприятий. Регионы нужно вооружить ясными критериями, которые позволили бы отличить социальное предпринимательство от других форм хозяйственной активности в коммерческом и некоммерческом секторе. Без выявления нет поддержки. С учетом недостатка информации на русском языке о фактическом опыте социальных предприятий в России и в мире, это критично, т.к. иногда приходится слышать очень некомпетентные высказывания о социальном предпринимательстве как из уст чиновников, так и от экспертов. Их трудно за это обвинять — в России еще мало опыта наблюдения за социальными предприятиями. Именно эту проблему должен решать закон. Он пока такой ясности не демонстрируют, определение расплывчато и допускает различные толкования.
Во-вторых, критерии соцпредпринимательства не могут быть взяты с потолка и должны укладываться в уже устоявшиеся представления о социальном предпринимательстве в мире.
Эти устоявшиеся представления опираются на три свойства СП.

Первое — реализация социальной цели — как основной, а не побочный результат деятельности предприятия; другими словами, предприятие должно быть специально создано для решения социальной проблемы или уменьшения ее остроты. Одним из критериев оценки в данном случае служит распределение основной части прибыли на социальные цели, а не в доход акционеров.

Второе — экономическая устойчивость, которая обеспечивается продажей товаров или услуг на рынке в качестве основного источника дохода предприятия.

Третье — новаторство в решении социальной проблемы (это может быть новый продукт или услуга, новая бизнес-модель, обеспечивающая доступность уже имеющейся услуги более широкому кругу пользователей или использование ранее неиспользуемых ресурсов). На межгосударственном уровне и в рекомендациях признанных международных организаций именно способность приводить к решительным социальным изменениям, предложение новых способов работы в сфере социальных услуг считается основным преимуществом социального предпринимательства.

 

Вернемся к законопроекту. В нем ничего не говорится ни о распределении прибыли, ни о новых способах решения социальных проблем. Тогда возникает вопрос, что именно он предлагает поддерживать — декларацию социальной миссии в уставе предприятий, бизнес в социальной сфере, квотирование рабочих мест для инвалидов или что-то еще? Ответа закон не дает.

Есть еще ряд вопросов, требующих конкретизации в законе, т.к. перечисленными тремя свойствами социального предпринимательства не исчерпываются критерии его выявления.

Первый вопрос — социальные стандарты. Для допуска негосударственных предприятий к сфере социальных услуг государство должно быть уверено в том, что качество этих услуг не ухудшится. Это особенно важно в здравоохранении, социальной работе, образовании для детей. Если мы допускаем к работе в этих областях новые и независимые от государства предприятия, мы должны быть готовы к определенным рискам, связанным с ошибками, неумелой работой, нестыковкой регулирования на первых порах. К злоупотреблениям, наконец. На старте нового дела застраховать себя от этого невозможно, но регулирующие органы должны быть вооружены системой оценки услуг по итогам отчетного периода, которая позволит государству сохранить свою долю ответственности за работу негосударственных структур.

Второй вопрос — объединение политики поддержки социального предпринимательства для предприятий разной организационно-правовой формы. Сегодня поддержку НКО осуществляют одни органы власти, а малых предприятий и индивидуальных предпринимателей — другие. Важной функцией закона могла бы стать унификация поддержки социальных предпринимателей со стороны государства. Это не только упростило бы жизнь регионам, но и на деле стимулировало бы развитие различных частей. Подобная практика существует сегодня в Великобритании, Франции, Италии, Канаде и др.странах

Третий вопрос выходит за рамки закона о социальном предпринимательстве, но должен ему сопутствовать, а лучше на шаг опережать, — это разработка методических рекомендаций для обучения социальных предпринимателей, а также тренеров, которые помогут развитию социального предпринимательства в регионах. В условиях, когда федеральный центр передает регионам средства на такое обучение и поддержку, а специалистов и вообще людей, знающих, что такое социальное предпринимательство, в стране — единицы, это плодит, мягко говоря, недоразумения.  Мы в Высшей Школе Экономики много раз предлагали разработать такие методические рекомендации для федерального центра. Наличие общей методической рамки дало бы возможность регионам наложить свою специфику на уже на имеющийся задел. Пока такого задела нет, многие начинают с нуля, а мы, имея задел, не можем им помочь.

 

В чем опасность расплывчатого закона? Сегодня в поддержку законопроекта высказываются такие аргументы: «дать старт», «делать, а не говорить», «сначала предложить в целом, а потом детализировать». На это хочется сказать, что сделано немало, и старт давно положен. Приказы Минэкономразвития РФ о субсидиях регионам на поддержку социального предпринимательства из года в год совершенствуются, и уже задали вектор на развитие социального предпринимательства. Важной частью работы в общероссийском масштабе, в т.ч. в плане утверждения критериев социального предпринимательства, служат конкурсы Фонда «Наше будущее». Расплывчатые формулировки закона к этому мало что добавят. А вот риски от неопределенности возможны.

Сейчас за счет нарастающей популярности понятия социального предпринимательства им пользуются очень произвольно и широко, нередко не различая социальное предпринимательство и бизнес в социальной сфере. Даже расплывчатый закон может стимулировать приход бизнеса в социальную сферу, что само по себе неплохо. Плохо то, что социальному предпринимательству будет трудно конкурировать с опытным бизнесом за получение государственной поддержки и внимание аудитории — прежде всего, потому что у социальных предпринимателей выше планка по качеству услуг и ниже — по прибыли. Собственно, мировой опыт государственной поддержки и стимулирования социального предпринимательства именно на это и направлен: выровнять условия, чтобы социальное предпринимательство не проигрывало бизнесу на старте и могло реализовать свои преимущества и в области новаторства, и в области решения социальных проблем. В российских условиях к этому стоит добавить преодоление недоверия населения, от которого страдает и «взрослый» бизнес. Подготовка текста закона должна быть направлена на реализацию этих задач.


Подготовила Мария Кригер

Дата публикации: 4 февраля 2015