Виктор Калинин: Россия исторически ориентирована на социальное предпринимательство

В последнее время в сфере социального предпринимательства в России происходит многое: в конце прошлого года в Госдуму был внесен Законопроект о поддержке социальных предпринимателей, в проектах в области соцпредпринимательства все чаще участвует крупный бизнес, расширяется инфраструктура поддержки отраслевых инициатив. Своей оценкой происходящего делится ответственный секретарь Экспертного совета по вопросам развития социального предпринимательства Комитета Государственной Думы по экономической политике, инновационному развитию и предпринимательству Виктор Калинин.

– Как вы оцениваете современные перспективы социального предпринимательства в России?
– Наша страна исторически была ориентирована на то, что сейчас называется социальным предпринимательством. То, что сегодня получило свое определение как социальное предпринимательство, в Советском Союзе реализовывалось через социальную ответственность государства. К примеру, в стране существовала практика трудовой реабилитации инвалидов, при этом специализированные предприятия, на которые трудоустраивались инвалиды, обеспечивались заказами на производство продукции, что гарантировало им доход, достаточный для обеспечения определенного имущественного положения работников. Одновременно в СССР существовала система потребительской кооперации, — производственные и сбытовые площадки коллективного пользования — то, что мы сейчас назвали бы логистическими центрами. Система обеспечения населения сельскохозяйственной продукцией, произведенной «частниками», — еще один пример, благодаря которому мы можем говорить, что социальное предпринимательство всегда присутствовало в экономическом укладе России.
Сегодня нам важно рассказывать о социальном предпринимательстве на конкретных примерах. Нужно объяснять это понятие на моделях, проектах, в частности, которые поддерживаются Фондом «Наше будущее». Сейчас важно показать, что социальное предпринимательство является самостоятельным видом деятельности, не предполагающим его смешения, либо определения его через сравнение с другими видами предпринимательства.

– В октябре 2014 года в Госдуму был внесен законопроект о социальном предпринимательстве. Ваше отношение к данной инициативе?
– Определение социального предпринимательства, которое дано в законопроекте, призвано в первую очередь легитимизировать то понятие, которое было впервые введено три года назад в правовой лексикон приказом Минэкономразвития РФ исключительно для целей предоставления бюджетных субсидий субъектам малого и среднего предпринимательства. На сегодняшний день другой федеральной, региональной программы, которая была бы ориентирована исключительно на сектор социального предпринимательства, не существует, поэтому для нас этот закон очень важен.
Здесь важно отметить, что законопроект предполагает возможность дальнейшего уточнения понятия социального предпринимательства: предстоит описать сектор в целом, с учетом возможности включения в субъектный состав социального предпринимательства социально ориентированных НКО, а не только субъектов малого и среднего бизнеса, определить статус инвесторов, осуществляющих преобразующие (социально ответственные) инвестиции. Мы сможем более конкретно формулировать цели и социальный эффект деятельности субъектов социального предпринимательства и инвесторов.

– В последние годы программы, ориентированные на развитие социального предпринимательства в том или ином виде все чаще появляются у крупного бизнеса. Как вы оцениваете подобные начинания?
– Я вижу стремление крупного бизнеса показать себя с позиции социального предпринимательства, продемонстрировать социальной эффект своей деятельности. При этом для многих компаний переход к теме социального предпринимательства – это развитие их собственных программ корпоративной социальной ответственности (КСО), в частности, корпоративной благотворительности. Это вызывает определенное беспокойство, потому что цели, которые преследует корпоративная благотворительность и инструменты, которыми она оперирует, отличаются от целей и инструментов социального предпринимательства. Социальный эффект, который достигается благодаря программам КСО, не связан с задачей по формированию экономически устойчивых моделей социальных проектов на конкретной территории. Он не связан с долгосрочным экономическим эффектом от реализации социального проекта. В то время как в социальном предпринимательстве социальный эффект оценивается только в совокупности с наличием экономического эффекта, наличием экономической связи между инвестором и инициаторами проектов. В социальном предприятии всегда должна превалировать бизнес-модель.

– Программы каких крупных компаний кажутся вам наиболее интересными с точки зрения соцпредпринимательских инициатив?
– Программы «Северстали». Здесь действительно есть вероятность, что на территории Вологодской области будет в итоге реализован проект, ориентированный на развитие социального предпринимательства. Мы очень рассчитываем, что большой вклад в развитие социального предпринимательства внесет Агентство городского развития г. Череповца, созданное по инициативе и при поддержке ОАО «Северсталь». Агентство является частью региональной инфраструктуры поддержки малого бизнеса. Я думаю, традиционный для поддержки малого бизнеса подход, заложенный в механизмах, реализуемых Агентством, может стать залогом успеха в развитии социального предпринимательства в регионе.

– В числе проблем, тормозящих развитие социального предпринимательства в России, многие эксперты называют низкую предпринимательскую активность населения. Можно ли как-то изменить эту ситуацию?
– Я не думаю, что в России низкая предпринимательская активность. Я уверен, что если мы возьмем среду экономически активного населения, то многие, отвечая «нет» на вопрос о готовности заниматься предпринимательством, имеют виду свою неготовность легализовывать ту экономическую деятельность, которую они осуществляют. Например, есть много проектов в сфере дошкольного образования, но очень немногие хотят себя легализовывать как частный детский сад. Это не значит, что у нас нет экономической активности в сфере дошкольного образования.
На мой взгляд, в России предпринимательская активность достаточно высокая. Многие люди привыкли обеспечивать свой доход именно благодаря самозанятости. Должна быть поставлена задача по легализации этого сектора экономики, — в том числе для того, чтобы обеспечить устойчивость бизнес-проектов, их развитие, чтобы обеспечить законную конкуренцию. Реализации этой задачи могли бы способствовать Центры инноваций социальной сферы — они могут помочь предпринимателям легализовать свою деятельность. Здесь важно предложить предпринимателям набор услуг и бизнес-сервисов, который убедит их, что легальный статус не является обременением и не грозит необоснованными финансовыми расходами.

– Какие услуги должны входить в этот пакет?
– На самом деле, даже того набора услуг, который оказывают в некоторых регионах Центры консалтинга и аутсорсинга, созданные Фондом «Наше будущее», уже достаточно для того, чтобы предприниматели могли почувствовать устойчивость. Ведение бухгалтерского учета, оперативная юридическая поддержка, консультации по маркетингу, помощь в разработке рекламных компаний. Министерство экономического развития РФ стремится к тому, чтобы объем субсидирования Центров инноваций социальной сферы был достаточным для предоставления таких услуг социальным предпринимателям на безвозмездной основе.

– В октябре 2014 года вы в составе российской делегации стали участником Всемирного форума социального предпринимательства, прошедшего в Сеуле. Какие практики, увиденные на форуме, могли бы быть полезны для России?
– Сам форум показал возможность максимальной консолидации. В нем принимали участие представители всех секторов: предприниматели, эксперты, представители власти, научных организаций, некоммерческих организаций. Нашей стране не хватает консолидации мнений, возможности определения себя в сети взаимодействия. Если говорить конкретно о Корее, то это азиатский опыт, который близок России. У нас в стране можно реализовать корейские модели построения инфраструктуры поддержки. Подобную систему поддержки уже начали создавать в Тайланде, в Тайване.

– Какие проекты, представленные на Сеульском форуме, вам показались особенно интересными?
– Очень понравился проект из Тайваня — пекарня-кондитерская. На предприятии работают люди с ментальными отклонениями, при этом у инвалидов есть возможность не только работать на кухне, но и общаться с посетителями, принимать заказы. В этом проекте четко виден и экономический, и социальный эффект. Предприятие устойчиво финансово, люди с ограниченными возможностями получают работу и одновременно интегрируются в сообщество.
В Корее есть интересный проект, ориентированный на переселенцев из других стран. Демографическая политика Кореи предполагает возможность ассимиляции представителей иных азиатских наций: казахов, монголов, китайцев и так далее. В стране существует программа ассимиляции, поддерживаемая государством. Не всегда иностранка, вышедшая замуж за корейца и желающая работать, обладает необходимым уровнем профессиональных знаний. Программы, способствующие трудоустройству жен мигрантов, борются не с безработицей как таковой, — они работают над социальной интеграцией людей. И это уже проект в области социального предпринимательства.

– Что, на ваш взгляд, должно стать основным драйвером развития соцпредпринимательства в России — руководство сверху или инициатива снизу?
– Я думаю, это должен быть некий серединный вариант: инициатива сверху и инициатива снизу должны находить друг друга. На сегодняшний день нужно стремиться к максимальной консолидации мнений, инициатив и различных программ по социальному предпринимательству.
Одновременно сейчас нам крайне важно избавиться от имитации. Сегодня большое количество организаций позиционируют себя как часть поддерживающей социальное предпринимательство инфраструктуры. Очень многие улавливают некий тренд и поэтому решают, что они тоже хотят способствовать развитию социального предпринимательства. Но чаще всего происходит путаница в понятиях, и оправданная и порой крайне необходимая поддержка проектов НКО называется поддержкой социального предпринимательства. Такая деятельность важна и должна иметь общественное признание, но она не имеет никакого отношения к развитию социального предпринимательства. В законопроекте, о котором ранее шла речь, специально введено определение «социально ориентированная деятельность» применительно к социальному предпринимательству, чтобы дать обоснование этому направлению именно экономической деятельности. В противном случае мы погрязнем в софистике и бесконечных спорах о понятиях и определениях, и уйдем от реальной поддержки и развития социального предпринимательства. А ведь именно в этом реальном деле должна быть общая цель.

Автор: Мария Кригер

Дата публикации: 28 января 2015