Социальная маржа на добром деле

Лет пять назад в России впервые заговорили о появлении бизнеса нового типа - социального. Его цель - решать те или иные социальные проблемы, причем на принципах как минимум самоокупаемости. Иначе - какой же это бизнес?

Социальные предприятия в российских условиях до сих пор выглядят диковинными и почти нереальными. Однако опыт агрофермы для детей-сирот, камчатского туристического комплекса «Росомаха», благотворительного магазина «Спасибо», «Студии универсального дизайна» и других доказывает, что, помогая нуждающимся, можно зарабатывать.

Социальное предпринимательство, которое на Западе развивается уже более полувека, в Россию проникает очень медленно. «Пока мы сильно отстаем как от Европы и США, так и от развивающихся стран Латинской Америки и Индии, — констатирует Анастасия Гулявина, руководитель новогодней благотворительной ярмарки «Душевный Bazar». — Большим шагом стало открытие фонда «Наше будущее», а также распространение в регионах «школ социальных предпринимателей».

Фонд, созданный в 2007 году бизнесменом Вагитом Алек­пе­ро­вым, предоставляет социальным предпринимателям беспроцентные займы для развития бизнеса. По словам Ирины Павловой, руководителя дирекции по поддержке и развитию социального предпринимательства, за время своего существования «Наше будущее» поддержало 42 проекта из 26 субъектов России. Поиск проектов сопряжен с трудностями: многие предприниматели попросту не знакомы с термином и не подозревают, что они, оказывается, «социальные».

«Основная проблема отрасли — это отсутствие культуры соцпредпринимательства, а также общественных региональных площадок, где можно было бы консультироваться и обмениваться опытом, — считает Сергей Долгов, генеральный директор благотворительного фонда «Разные дети». — Явно чувствуется потребность в некой ассоциации, имеющей сильные связи с фондами, исследовательскими и рекламными агентствами — как в России, так и за рубежом — и обладающей базой кейсов и решений конкретных задач».

Главная идея социального предпринимательства — решать актуальные общественные проблемы, зарабатывая при этом деньги. Чаще всего это «типовые» задачи — трудоустройство инвалидов, сирот и выпускников детских домов, уход за престарелыми и немощными. «Если говорить о российских трендах в социальном предпринимательстве, — поясняет Сергей Долгов, — то это, во-первых, создание сервисов и услуг, помогающих решать социальные и бизнес-задачи, во-вторых, привнесение экологии в нашу жизнь: возникает масса проектов, связанных с экофудом, экоофисом, экоконсалтингом. Все больше становится проектов, направленных на незащищенные слои населения — стариков, детей, людей с ограниченными возможностями. Огромную популярность набирает молодежный и детский сегмент — развитие проектов, разработанных школьниками и студентами. И, конечно, не стоит забывать о популярных сегодня краудсорсинговых интернет-сервисах, позволяющих объединять силы многих людей для решения общих проблем».

Как правило, те, кто все-таки решился заняться социальным бизнесом, не страдают от недостатка энтузиазма и мотивации. Однако на голом энтузиазме далеко не уедешь. Большинство экспертов говорят о необходимости создания в России особых налоговых условий для такого рода бизнесов. «Помогла бы отдельная организационно-правовая форма для социальных предприятий, — уверена Ирина Павлова. — Важна также и доступность финансов на разумных условиях: например, сейчас некоммерческая организация или благотворительный фонд вообще не в состоянии получить кредит».

Кто чаще всего становится на путь социального предпринимательства? Вышедшие на пенсию чиновники, работники образовательных учреждений и состоявшиеся предприниматели, заработавшие капитал в другой сфере, перечисляет известный дизайнер обуви Галина Волкова, которая несколько лет назад создала «Студию универсального дизайна» и занялась пошивом обуви для инвалидов и людей с деформацией стоп. Средний возраст подобных социальных бизнесменов — далеко за сорок. Другая категория — молодежь и студенты. У них — своя специфика. «Работая с молодежью, я вижу, насколько часто им не хватает навыков и знаний в области бизнеса», — говорит Анастасия Гулявина.

Школа фермеров

Выбор успешного пермского бизнесмена Вячеслава Горелова с более чем десятилетним предпринимательским стажем в пользу социального предпринимательства произошел как-то сам собой. Просто наступил момент, когда ему стало скучно заниматься бизнесом только ради денег. «Купил четырехкомнатную квартиру, построил пять домов, поставил на ноги трех сыновей, — буднично перечисляет он. — Но неужели только в этом — смысл жизни?»

Свой первый бизнес — турбазу для рыбаков на берегу реки Обвы в Пермском крае — Вячеслав Горелов запустил в 2000 году. Через несколько лет предприятие из одной «избушки с банькой» изрядно разрослось, а клиенты стали записываться к Горелову загодя (он, ихтиолог по образованию, умел в любую погоду и сезон обеспечить им улов). Материальным достатком Вячеслав довольно быстро пресытился и в 2003 году организовал лагерь для 114 детей-сирот. Организовал — и ужаснулся, хотя до этого уже имел многолетний опыт работы с трудными подростками: «Токсикоманят, курят, никого не уважают, каждый третий прошел через психиатрическую больницу, почти все — на учете в милиции».

С тех пор работе с такими подростками Вячеслав Горелов посвятил в общей сложности около трех десятков социальных проектов. Однако своим главным начинанием предприниматель считает «Школу фермеров», которую запустил в 2009 году в Ильинском районе Пермского края. Основная цель школы — помочь неустроенным, безработным выпускникам детских домов наладить свой бизнес и встать на ноги.

В первый год Горелову удалось поднять на ноги 8 сирот, во второй количество учеников увеличилось до двадцати, с этого года Вячеслав планирует готовить к фермерскому труду по 60 человек. «Вообще-то я хотел строить проект на ежегодном госзаказе на социализацию 60 выпускников детских домов в течение июля–августа по ценам простого лагеря», — говорит Горелов. Однако надежды на поддержку местных властей не оправдались — несмотря на то что «Школа фермеров» прогремела на всю Россию и получила одобрение московских экспертов. «Уже год я как в раю: все мои пацаны работают, стараются, — с гордостью рассказывает Горелов. — Хотя никаких грантов от чиновников мы не получаем». Пока школа развивается исключительно за счет собственных средств предпринимателя: инвестиции в проект уже превысили 14,5 млн рублей.

«Школа фермеров» работает не только с детьми-сиротами, но и с подростками, освободившимися из тюрьмы, с сельской молодежью и студентами государственных сельхозакадемий, нуждающимися в трудоустройстве.

Отбор в школу проходит в два этапа: сначала 30–40 участников в возрасте 18–23 лет приходят сюда на курсы профориентации и социализации, затем лучшие проходят курсы профессиональной подготовки по различным специальностям, связанным с агробизнесом. Те, кто с учебной программой справился, получают возможность стать индивидуальными предпринимателями: берут кредиты, строят собственные дома и фермы, закупают оборудование. Проблемы со сбытом фермерской продукции Горелов берет на себя.

Свои цели Вячеслав Горелов все равно с улыбкой называет «корыстными»: дескать, когда участники проекта станут богатыми — не отдадут его в дом престарелых, не дадут умереть в одиночестве.

Тем, кто не прочь заняться социальным предпринимательством, Горелов рекомендует внимательнее отнестись к выбору аудитории, которой бизнес будет адресован. «Сиротскую тему» сам он со всей откровенностью называет неподъемной: «Сунетесь провести лагерь — найдут, что в бане, например, кран не красного цвета, лагерь закроют, а вы попадете в «черный» список недобросовестных поставщиков. Создадите приемную семью — пойдут слухи о «рабстве» и «использовании труда детей в личных целях». Если это смешанная семья, станут говорить, что вы создали «семейный публичный дом», а если будут только парни — все равно заподозрят, что вы педофил…»

Гостевой дом

Александра Мещанкина на социальное предпринимательство подвигла страсть к путешествиям. У него собственное турагентство, занимающееся организацией приключенческих туров по Камчатке, он преподает в Российском государственном университете туризма, защитил диссертацию по теме диверсификации деятельности домохозяйств. Так что идея нового бизнеса — гостевого дома в низкоценовом сегменте — в контексте всех этих его занятий смотрелась вполне органично. Целевая аудитория «Росомахи» (так называется проект Александра) — студенты, аспиранты и молодые преподаватели. «В современных условиях средства, субсидируемые государством для путешествия студентов и аспирантов, не учитывают реальных цен на услуги размещения в таких удаленных регионах, как Камчатка», — говорит Мещанкин. 

Строительство гостевого дома Александр Мещанкин начал в 2009 году, все первоначальные инвестиции делал самостоятельно: что-то из собственных сбережений, что-то за счет кредита. В 2010 году получил грант от Камчатского краевого фонда поддержки предпринимательства. Сегодня «Росомаха» живет по принципу «50 на 50»: половина площадей комплекса отдана под социальный проект, половина сдается платежеспособным постояльцам, благодаря чему и покрываются социальные издержки бизнеса.

Для студентов и аспирантов стоимость проживания в «Росомахе» в 4–5 раз ниже, чем среднерыночная (890 рублей против 4 500 за стандартный номер в большинстве камчатских гостиниц). Даже своим прямым конкурентам, хостелам и гостиницам экономкласса, «Росомаха» даст фору. «Я никогда не стремился работать ради денег, — объясняет Мещанкин. — Иначе бы давно уехал преподавать за границу, куда меня неоднократно звали». Правда, за границу Александр действительно на некоторое время уезжал: читал лекции в Техасе.

За 2011 год в «Росомахе» погостило почти 200 студентов, все места на это лето уже давно забронированы, но, по словам самого Мещанкина, спрос продолжает расти. В осенне-зимний сезон в гостевой дом с удовольствием приезжают местные жители.

«Росомаха» — без преувеличения, семейное дело Александра. Обслуживанием гостевого дома, кроме него самого, занимаются его родители и сестра. «Отец строил «Росомаху», сейчас он здесь и сторож, и дворник, и слесарь, — рассказывает предприниматель. — Мама с сестрой убирают номера и готовят на кухне. Я руковожу всем, а еще порой сам мою туалеты и душевые кабины». С составлением и проведением культурной программы Александру помогают его студенты.

Семейный бизнес хоть и социальный, однако вполне себе прибыльный. Недаром у Мещанкина громадье планов по развитию — от амбициозных (строительство крупнейшего в России туристического центра для молодежи) до вполне приземленных (увеличение номерного фонда в «Росомахе», строительство бассейна и внедрение экономичной системы отопления на солнечных коллекторах).

Помимо планов по расширению своего предприятия, Александр разрабатывает теоретические основы для тиражирования бизнес-модели «Росомахи». Проект позволит не просто заниматься социальным предпринимательством и решать конкретные проблемы конкретной аудитории, но также зарабатывать на этом деньги. «Если хочешь создать что-то новое в той сфере, в которой ты профессионал, обрати внимание на низкоценовой сегмент: там много неудовлетворенных потребностей, а спрос велик, — теоретизирует он. — В эту сферу не идут крупные компании, а многие маленькие боятся трудностей».

Благотворительный магазин

В мае 2010 года в России появился первый благотворительный магазин «Спасибо», открытый тремя студентками в Санкт-Петербурге. Идея магазина проста. Одни сдают сюда ненужные вещи — одежду, предметы интерьера, книги. Другие — получают возможность покупать их по низким ценам (в «Спасибо» цены колеблются от 10 до 500 рублей). Выручка же идет на благотворительные цели.

Родина этого торгового формата — Англия, там такие магазины (их называют charity shop) стали открываться в годы Первой мировой войны; тогда с их помощью Красному Кресту удавалось собирать значительные средства для помощи раненым. Сегодня на улицах одного только Лондона благотворительных магазинов насчитывается более девятисот. Именно в столице Великобритании три петербурженки — Юлия Титова, Зара Маликова и Даша Арсеньева — и подсмотрели идею.

«У людей в России много лиш­­ней одежды, — говорит Юля Титова. — Если бы вся старая одежда грамотно распределялась, нам бы еще два года не приходилось вообще покупать себе обновки».

Родина этого торгового формата - Англия, там такие магазины (их называют charity shop) стали от-крываться в годы Первой мировой войны; тогда с их помощью Красному Кресту удавалось соби-рать значительные средства для помощи раненым. Сегодня на улицах одного только Лондона бла-готворительных магазинов насчитывается более девятисот. Именно в столице Великобритании три петербурженки - Юлия Титова, Зара Маликова и Даша Арсеньева - и подсмотрели идею.
"У людей в России много лишней одежды, - говорит Юля Титова. - Если бы вся старая одежда гра-мотно распределялась, нам бы еще два года не приходилось вообще покупать себе обновки".

Окончив университет, девушки решили тут же взяться за реализацию идеи charity shop. Свое первое помещение они сняли у знакомого владельца детского магазина. «Дети очень быстро растут, и от них остается много почти не ношенной одежды, — рассказывает Титова. — Поэтому и решили начать именно с этого сегмента».

Спрос на недорогую детскую одежду превзошел все ожидания, так что быстро возникло желание расширить бизнес, чтобы охватить новые сегменты. Вскоре девушки сняли полуподвальное помещение по улице Советской в Петербурге и сделали там ремонт за свой счет. «У нас не было совершенно никакого представления о том, как правильно вести бизнес, — признается Юлия Титова. — Лишь примерно на третий месяц с момента открытия мы с удивлением узнали, что, оказывается, нам нужно платить налоги».

Тем не менее новый магазин стартовал удачно: люди с удовольствием несли в «Спасибо» свои вещи. Правда, 90% из них на прилавки не попадало: что-то сразу отсеивали, а бОльшую часть направляли в благотворительные организации или напрямую в малообеспеченные семьи.

В первый же год магазин вышел на самоокупаемость. Все, что превышало скромные потребности магазина для поддержания собственной операционной деятельности, «Спасибо» перечислял в благотворительные фонды. За год сумма пожертвований составила 420 тыс. рублей. «В этом году мы хотим вый­ти на ежемесячный оборот в 500 тысяч, триста из которых смогли бы перечислять», — делится планами Титова.

Сама Юля долгое время работала в собственном магазине продавцом, стесняясь использовать услуги волонтеров, пока не было возможности оплачивать работу. Теперь все иначе: в «Спасибо» трудоустроен постоянный продавец, и вот уже почти полгода Юля получает зарплату. «С лета 2011 года, когда мы открыли в Питере еще один магазин, я активно начала работать с волонтерами», — говорит она.

У второго филиала «Спасибо» размах оказался больше. Дело в том, что вокруг проекта сложилась своеобразное сообщество людей, активно участвующих в благотворительности, поэтому во втором помещении изначально предусмотрели зал для проведения мероприятий и тренингов, которые проходят в «Спасибо» почти каждый день.

С ростом популярности поток вещей в магазин все увеличивается, до недавнего времени ими были забиты квартиры основательниц и волонтеров. Так что следующая мечта, которую предстоит реализовать Юлии Титовой и ее компаньонкам, — создание собственного складского центра, в котором можно было бы вести организованный сбор и распределение вещей. По подсчетам Титовой, на это может уйти около 1,2 млн рублей.

Несмотря на простоту и понятность модели, благотворительные магазины пока не стали популярными в России. Титова и ее коллеги разослали уже несколько сотен брошюр с точными рекомендациями по открытию подобных магазинов, однако прижились они пока мало где. Аналогичные проекты существуют в Казани, Кирове, Екатеринбурге. Особую популярность приобрел этот формат в Волгограде, где открыто уже три магазина. «В каждом регионе своя специфика, — объясняет Титова. — В Казани магазин не так популярен, там люди мало носят секонд-хенд, в Екатеринбурге все построено на «зеленой» идеологии, в Волгограде магазины работают по модели краудфандинга — правда, один магазин в месяц зарабатывает только 30–40 тыс. рублей».

Идейный ритейл

Первопроходцем формата charity shop стал благотворительный магазин, который открылся в годы Первой мировой войны на лондонском рынке Степферд. Благодаря ему Красный Крест собрал около 50 тыс. фунтов стерлингов. Во время Второй мировой войны такая форма сбора средств на благотворительные цели получила большее распространение: под эгидой Красного Креста было открыто более двухсот постоянных и еще примерно столько же временных благотворительных ма-газинов.
Сегодня в одном Лондоне насчитывается свыше девятисот charity shops, а по всей Великобритании - более 9 тысяч. Общий доход всех британских благотворительных магазинов за 2010 год составил 670 млн фунтов - на 12% больше, чем годом ранее. Согласно опросам Ассоциации благотворитель-ного ритейла, в 2010 году благотворительные магазины посетили более 77% всех британских покупателей.
В прошлом году формат пережил свое второе рождение: вместо функциональных, но скромных и неброских "секонд-хендов" на улицах Лондона стали открываться настоящие магазины с красивы-ми витринами и вещами известных брендов. Все "неликвидные" пожертвования теперь сразу от-правляются на переработку, в магазин попадают только лучшие экземпляры. Все, что не продается за неделю, уценивается вдвое, а еще через неделю убирается с витрин и пересылается в другой магазин сети.
 

Источник: "Бизнес-журнал", 06.06.2012

Автор: Елена Тимохина

Дата публикации: 12 июня 2012