«Двухголовый» бизнес берет на себя социальные проблемы

В Европе социальное предпринимательство становится мейнстримом и постепенно будет занимать все большую долю рынка. Россия пока догоняет. «Я чувствую себя двухголовым:  одна голова думает о коммерции, чтобы не провалить то, что делает другая в социальных целях», – так охарактеризовал свою деятельность один из российских социальных предпринимателей. Это явление, относительно новое не только для России, но и для всего мира, некоторыми экспертами уже выделяется в отдельный сегмент экономики. И, возможно, в недалеком будущем именно у него будет ключевая роль в развитии общественных отношений.

Термином «социальное предпринимательство» русский язык обогатился не так давно, и его четкое понимание пока отсутствует. Но фраза о двух головах метко объясняет суть. Это бизнес, который должен приносить доход, но при этом он ориентирован на решение или смягчение социальных проблем. И прибыль для таких компаний – не самоцель, а средство для реализации главной задачи – улучшения качества жизни людей.

Двухголовый бизнес

Это могут быть проекты в сфере образования, здравоохранения, экологии (например, организация раздельного сбора отходов или магазин, где все продается на развес и на разлив и куда покупатели приходят со своей тарой, чтобы не плодить отходы из пластиковых одноразовых упаковок). Оказание услуг незащищенным категориям граждан или их трудоустройство – это тоже социальное предпринимательство.

Вариаций бесконечное множество. Именно поэтому так трудно собрать их под каким-то общим определением. «Но все едины в том, что социальное предпринимательство объединяет двойственная результативность – предприятия должны достичь и социального результата, и экономического», – говорит директор Центра социального предпринимательства и социальных инноваций НИУ ВШЭ Александра Московская.

В начале славных дел

В России рынок социального предпринимательства только формируется. Официально о нем заговорили десять лет назад. С тех пор интерес к теме заметно вырос. И если в 2008 году, по данным Фонда региональных социальных программ «Наше будущее», который целенаправленно занимается поддержкой социального предпринимательства, в СМИ было всего 30 публикаций по этой проблематике, то в 2016 году – уже 17 тысяч.

«Мы находимся на этапе обобщения, пока у нас только единство многообразия. Стандартизировать что-то не представляется возможным, поскольку у каждого предпринимателя свой подход, своя личная история. Лучше всего учиться на кейсах», – говорит исполнительный директор фонда Юлия Жигулина.

По оценкам НИУ ВШЭ, сегодня в России действует не более 200 социальных предприятий. По данным Фонда «Наше будущее», большинство проектов направлено на развитие и реабилитацию детей, второе место занимает социальная реабилитация инвалидов и других незащищенных граждан, затем следуют спорт и досуг, а также детские сады. Примечательно, что сами социальные предприниматели зачастую не знают, что являются таковыми. Приходится «догонять и объяснять».

Единого закона, регламентирующего деятельность социальных предприятий, в России пока тоже нет. Поэтому на данном этапе первым плацдармом для развития социального предпринимательства служит ФЗ № 442 «Об основах социального обслуживания граждан в Российской Федерации». И хотя формально теме уделяется много внимания на высшем уровне, на местах социальным предприятиям, которые в основном относятся к малому и среднему бизнесу, бывает весьма непросто найти точки соприкосновения с властями и крупными корпорациями.
Социальным предпринимателям надо объединяться, считают сами представители данного сектора, потому что когда к чиновнику со своими нуждами приходит один человек – это одно, а когда ассоциация, пул – это уже электоральная сила, целый пласт населения.

Европейский опыт

Даже в Европе, где социальное предпринимательство развито гораздо лучше, тоже имеются трудности с определением данного понятия и законодательные регулирующие нормы заметно различаются в разных странах.

«Социальное предпринимательство завоевало репутацию в Европе, все признают его важную роль в решении конкретных проблем, приобретают большую значимость вопросы сертификации, есть определенная тенденция к стандартизации отчетности», – рассказывает менеджер по развитию бизнеса Social Impact (Берлин) Салах Саид. Но пока законодательные подходы все же различаются, добавляет он.

В целом социальное предпринимательство становится мейнстримом и постепенно будет занимать все большую долю рынка, прогнозирует эксперт. Очень важную роль в этом процессе играют инновации. Все больше крупных компаний начинают сотрудничать с социальными предпринимателями, ориентируются на их опыт в разработке своих программ корпоративно-социальной ответственности.

«Это становится некоей фишкой для всех. И если мы предоставим социальным предпринимателям возможности, которые им необходимы для дальнейшего развития, мы увидим, что изменится вся наша социальная экономика и даже бизнес-модели, – уверен Саид. – Во многих случаях социальное предпринимательство – лучший ответ, который можно дать на ту или иную проблему».

Социальные предпринимателя, благодаря своей гибкости и способности адаптироваться к переменам и новым вызовам, легко узнают новые тренды и под них подстраиваются. А дальше это можно масштабировать при помощи господдержки или сотрудничества с крупными корпорациями.

Именно социальные предприниматели откликнулись на кризис беженцев, и сейчас около 280 разных организаций занимаются этой проблемой. Другие популярные в Европе сферы для развития подобных бизнесов – разумное потребление и продвижение органических продуктов, климатические изменения и возобновляемая энергия.
Но это все относится в большей степени к Западной Европе. Ситуация в Центральной и Восточной Европе ближе к российским реалиям. Там социальные предприятия занимают все еще небольшую долю рынка, господдержка и доступ к ресурсам ЕС ограничены. Вместе с тем, несмотря на увеличение числа стартапов и бизнес-инкубаторов, социальные предприятия гораздо больше зависят от финансирования через разные программы ЕС. Отличается и сама проблематика. Важнее какие-то гражданские инициативы, вопросы прав человека.

Главное – финансовая устойчивость

Социальное предпринимательство находится на стыке коммерции и благотворительности. И не случайно этой теме был посвящен первый день конференции «Белые ночи фандрайзинга», открывшейся в Санкт-Петербурге.

Фандрайзинг – это привлечение средств в некоммерческие организации. Социальное предпринимательство, конечно, к этой сфере не относится, но оно позволяет обеспечить самоокупаемость и финансовую устойчивость некоммерческих проектов.

Эксперты расходятся во мнениях о том, могут ли сами НКО заниматься социальным предпринимательством. Ведь формально закон не запрещает им осуществлять коммерческую деятельность, если вся прибыль реинвестируется обратно в дело, а не расходится по карманам руководителей.

Фонд «Наше будущее» выделяет несколько ключевых критериев, которым должны соответствовать социальные предприятия. Это социальное воздействие, инновации, самоокупаемость и финансовая устойчивость, масштабируемость и тиражируемость и предпринимательский подход.

И если НКО, занимаясь коммерческой деятельностью, которая отвечает вышеперечисленным критериям, решает с ее помощью социальную проблему, это полностью подпадает под определение социального предпринимательства, считают в фонде.

Другие эксперты полагают, что понятие социального предпринимательства все же применимо только к коммерческим организациям. Но и в этом случае НКО могут создавать дочерние социальные предприятия.

Плюс целевой капитал

Есть еще один инструмент устойчивого финансирования деятельности НКО, который также пока слабо развит на российском рынке, – целевой капитал. Ему в рамках конференции была посвящена отдельная тематическая площадка. Классический пример этой модели – Нобелевская премия.

Суть в том, что деньги, полученные в качестве пожертвования, не тратятся сразу. Из них формируется целевой капитал (эндаумент), и уже доход с этого капитала расходуется на конкретные проекты и программы.

В отличие от социального предпринимательства, целевой капитал регулируется специальным законом. В частности, чтобы не было соблазна деньги просто копить, есть обязательное условие по использованию дохода: его нельзя откладывать бесконечно, периодически надо выводить. Но как именно распорядиться этими средствами, НКО решает самостоятельно.

«Мне кажется, самое главное, что отличает эту модель, – она нацелена на будущее. То есть это про стратегию развития организации. Она позволяет и даже заставляет думать не столько про сегодня и ближайшее завтра, сколько именно на перспективу, что будет через несколько лет. Это модель для тех, кто умеет видеть возможности там, где они есть. Но надо быть готовым к определенным рискам, сложностям, идти в новое и неизведанное. И это объединяет целевой капитал с социальным предпринимательством», – объясняет генеральный директор Благотворительного фонда В. Потанина Оксана Орачева.

Пока целевых капиталов в России не так много: по экспертным оценкам, за 10 лет действия закона их создано чуть больше 150. Но для начального периода это уже достаточно неплохо.

Больше всего эндаументы востребованы в высшем образовании, что характерно для всего мира (это связано с тем, что успешные выпускники обычно поддерживают свои alma mater). Но постепенно это переходит в культуру, в социальную сферу. Из самых известных НКО, имеющих целевой капитал, можно назвать фонд поддержки хосписов «Вера».

По словам эксперта, как раз сейчас наблюдается новый уровень интереса к целевым капиталам. Появились первые результаты, накоплен опыт, и люди сознательно начинают обращаться к этой теме.

«Для НКО важно не концентрироваться на чем-то одном, а понимать весь спектр возможностей поддержки собственной деятельности. Это должна быть, по идее, комбинация инструментов, – говорит Орачева. – Мы все привыкли, что некоммерческий сектор финансируется в основном через гранты и пожертвования, но это лишь один из путей. Есть еще целевой капитал, есть социальное предпринимательство, есть государственные механизмы, такие как субсидии или президентские гранты. Важно понимать наличие разнообразия, потому что только так можно сделать осознанный выбор или использовать все инструменты. Тем самым мы повышаем устойчивость НКО, и она становится полноправным участником рынка в широком смысле этого слова».

По словам исполнительного директора фонда «Гражданский союз» Олега Шарипкова, в отличие от единичных пожертвований, эндаумент решает проблему финансирования на долгие годы: известны случаи, когда предприниматели отходили от дел, и программы, существовавшие на их пожертвования, прекращались.
«Фонд целевого капитала, напротив, обеспечивает стабильный доход НКО. У нас сейчас более 7 млн рублей в целевом капитале, и на доход мы ежегодно проводим конкурсы для местных НКО, для инициативных групп и поддерживаем лучшие проекты, которые вообще нужны в регионах», – резюмирует эксперт.

Автор: Екатерина Трофимова

Дата публикации: 31 мая 2017