Василий Дачко: о четвертой власти и силе господдержки

В 2011 году в четвертый раз проходит конкурс проектов в сфере социального предпринимательства под эгидой Фонда региональных социальных программ “Наше будущее”. Три года лучших среди заявителей выбирали члены экспертного совета. Они сами неравнодушны к этой теме и потому с жаром спорят о том, кто более достоин поддержки. В этих бурных дебатах участвовал и Василий Дачко, независимый инвестиционный аналитик, в настоящее время занимающий должность начальника Контрольно-ревизионного отдела Российской академии медицинских наук. Мы побеседовали с Василием Николаевичем о том, каким он видит сегодня такой бизнес в России.

Как получилось, что вы заинтересовались темой социального предпринимательства?

Моя основная специальность – финансы и кредит. Я работал в области проектного финансирования и инвестмент-банкинга более 15 лет. Такого рода специалисты ориентированы, как правило, на то, чтобы сделать состоятельных людей еще богаче. В какой-то момент, по окончании очередного большого проекта, я решил остановиться, взвесить накопленный опыт и сопоставить его с тем, что приносит мне настоящее профессиональное и личностное удовлетворение. Для этой цели я поступил на курс МВА в Российской экономической академии им. Г.В. Плеханова. В 2008 году встал вопрос выбора темы дипломной работы. С одной стороны, у меня уже был опыт создания новых проектов с нуля, в том числе и в производственной сфере, да и в целом меня интересует все новое. С другой – тема приумножения капитала богатых людей более меня не занимала, нужен был уже не карьерный, а личностный рост, хотелось посвятить себя чему-то более общественно значимому. Как человек с активной гражданской позицией я давно начал интересоваться проблемами системной благотворительности и созданием эффективного механизма взаимодействия НКО, власти и бизнеса в решении социально важных задач. И я решил написать дипломную работу о создании системы развития региональных социальных программ. Мне, экономисту, хотелось внести свой профессиональный вклад в разработку теоретических основ и практических подходов к созданию устойчивой бизнес-модели реализации социальных проектов в регионах.

В Испании более 20 лет работает около 40 предприятий,
которые реинвистируют всю прибыль в социальные программы.
Один владелец открывает разные виды производства.
Это – залог устойчивости. Благодаря мобильности ресурсов
одно может оперативно помочь другому.

 

Удалось ли найти конкретные примеры в России, чтобы проиллюстрировать теоретическую часть?
Нет, в процессе преддипломных исследований таких примеров в поле зрения не оказалось, да и теоретическую часть строить особенно было не на чем: я создавал ее сам, частично используя западный материал, которого в моем распоряжении было немного. Интересный подход к решению проблем общества я нашел тогда в Испании. Там уже более 20 лет существует около 40 предприятий, работающих в разных отраслях. Они реинвестируют 100% прибыли в различные совместно выбираемые социальные программы.

Такая схема чем-то похожа на схему работы НКО?

Не совсем так. В Испании действуют разные виды производства, связанные между собой благодаря единому владельцу – идеологу и организатору данного бизнеса. За многие годы существования этих предприятий обанкротилось всего 3 из них. Своей устойчивостью они обязаны прежде всего мобильности ресурсов: одно может оперативно помочь другому при необходимости.

Однако сведений об этом проекте нашлось довольно мало. Чтобы перенести и как-то адаптировать данный опыт на российскую почву, многое приходилось додумывать или придумывать заново.

Социальный бизнес к моменту написания моей работы уже много лет существовал на Западе, но я как бы заново “изобрел велосипед”, и это, думаю, не так плохо – появились новые и неожиданные ракурсы, подходы. Защита диплома оказалась резонансной, тема показалась научному, а потом и бизнес-сообществу интересной и инновационной.

Меня нередко приглашали читать лекции на эту тему или участвовать в конференциях, где она обсуждалась. Именно тогда, уже после написания исследования, я встретился с представителями Фонда “Наше будущее”, которые также горели идеей поддержки и продвижения социального предпринимательства, как и я. А в 2009 году меня пригласили в экспертный совет Регионального конкурса проектов в сфере социального предпринимательства.
 

Главным в работе социального предприятия остается
принцип: если хочешь накормить голодного, дай ему удочку, а не рыбу.

 

Какие формы в теории могут принимать социальные проекты?

В своей работе я сравнивал две модели. Первая – классический благотворительный фонд, который занимается сбором средств (фандрайзингом) и направляет их на определенные цели. Таких примеров много. Вторая модель – эндаумент (англ. endowment – целевой фонд, предназначенный для использования в некоммерческих целях, как правило, для финансирования социальных проектов. От обычной благотворительной организации его отличает строго целевой характер деятельности – как правило, он создается для поддержки одной конкретной организации, а также нацеленность на получение дохода за счет инвестирования средств. – Прим. ред.).

Однако, каким бы ни был механизм реализации социального проекта, главным в такого рода деятельности для меня всегда был принцип, отраженный в знакомой всем поговорке: если хочешь накормить голодного, не давай ему рыбу, а дай удочку и научи ловить рыбу. Такой подход лег в основу всех теоретических изысканий. В конце исследования я описал один из возможных конкретных примеров социального бизнеса, сделал для него расчеты и построил на их базе примерную финансовую модель.

Что это было за предприятие?

В качестве финансовой схемы, генерирующей доход, я рассмотрел небольшой модульный молокозавод (хотя это может быть любое производство). Я просчитал, сколько примерно нужно вложить в его создание с нуля и запуск на полную мощность. А в качестве социальной проблемы я выбрал тему сиротства и детства. Все средства, зарабатываемые таким социальным предприятием в реальном секторе, должны регулярно направляться в конкретный детский дом для решения всех насущных проблем: приведения его в порядок, а также для привлечения хороших педагогов и психологов.

Пока не существует единого и всеми признанного определения,
что такое социальное предприятие. Но это просто как все гениальное.
Слово “социальный” показывает направление
использования прибыли, а зарабатывать можно и на бирже.

Предполагается, что молокозавод отправляет на нужды детдома всю свою прибыль?

Да, именно всю прибыль. Пока не существует единого и всеми признанного определения, что такое социальное предприятие. Но, на мой взгляд, это просто как все гениальное: в самом наименовании содержится суть определения. Предпринимательство – это риски. Они в той или иной мере возникают, когда ставится вопрос о вложении денег и их возврате. Предприниматель должен создать устойчивую и жизнеспособную бизнес-модель. А слово “социальный” показывает направление использования прибыли, то есть получаемой от успешного бизнеса отдачи. Вся прибыль попадает не в карман акционеров, а направляется на конкретные социальные программы.

Вокруг определения социального предпринимательства действительно идут жаркие дебаты. Получается, весь вопрос в том, куда направляется прибыль?

Думаю, да. Возможен любой “формат” компании – это может быть фабрика или некоммерческая организация, использующая бизнес-технологии для привлечения средств. Главное, куда идут деньги. Социальный бизнес во главу угла ставит прежде всего достижение социальных целей. В таком предприятии социальные цели не могут финансироваться по остаточному принципу по определению. Если на эти нужды выделяется лишь часть прибыли, это обычное донорство, благотворительность коммерческого предприятия. Иными словами, алгоритм принятия решения оказывается примерно таков: “Сначала пополним собственную казну или вложимся в развитие, а потом подумаем, сколько осталось на “социалку”. Все дело в приоритетах, а каким образом генерируется доход, не так важно. Можно заниматься и фандрайзингом. Но все-таки лучше и надежнее, чтобы компания сама зарабатывала в производственной сфере.

Тогда ведь можно зарабатывать и на бирже?

Почему бы и нет? Но здесь придется иметь дело с другого рода рисками. В реальном секторе они более прогнозируемые, производство более устойчиво к рыночным изменениям, чем валюта и ценные бумаги. На профессиональном языке – реальный сектор менее подвержен волатильности.
 

Как сделать СП популярным? Вот если можно было бы
внести поправку в закон о СМИ, чтобы все медиа
обязаны были бесплатно предоставлять 5% рекламных
площадей рекламе НКО, социальных предприятий и проектов.
 

Должны ли власти помогать социальному бизнесу, например предоставляя льготы?

Не знаю, нужны ли они. Все помнят опыт 1990-х, когда льготников развелось слишком много. Часть таких предприятий существовали лишь ради ухода от налогов.

Недавно мне пришла мысль, как государство могло бы помочь становлению социально ориентированного бизнеса. Что, если можно было бы внести поправку в закон о СМИ, чтобы все медиа (телевидение, радио, электронные, печатные и прочие) обязаны были бесплатно предоставлять 5% рекламных площадей по всей стране рекламе НКО, социальных предприятий и проектов?

Это могло бы стать своеобразным социальным налогом, распространяющимся на прессу и на рынок наружной рекламы. Конечно, отказ от 5% рекламных доходов был бы для СМИ болезненным, но не смертельным. Они все равно не остались бы в убытке и продолжали бы зарабатывать деньги на дальнейшее развитие. Зато потребители такой социальной рекламы могли бы активнее поддержать социальные проекты не только “рублем”, но и своим личным участием в качестве волонтеров хотя бы благодаря тому, что просто узнали бы об их существовании. Но в таком деле без помощи государства не обойтись.

Если на минуту представить, что каждый двадцатый рекламный щит, ролик на ТВ и радио и т.п. будут посвящены социальной рекламе, насколько эффективнее могли бы работать НКО и насколько масштабнее стал бы подход к решению насущных социальных проблем! Насколько добрее мог бы стать окружающий нас мир…
 
Необходимо ли какое-то особое госрегулирование этой сферы?

Власти очень помогут социальному бизнесу тем, что не будут ему мешать или пытаться его регулировать. Моя, пусть и небольшая, практика показывает, что в этом деле не бывает случайных людей. Им занимаются добрые, честные, искренние, сознательные граждане. Их не надо особым образом “администрировать”. И особая помощь им не нужна: когда они не могут сделать что-то сами, то отлично умеют находить себе подобных, привлекая в свои ряды все больше энтузиастов. Повторю: это люди не случайные, другие – корыстные и злонамеренные – быстро “вымываются” из этой среды.

Потому что там много не заработаешь?

Нет, ну почему же? Сотрудники социального предприятия должны получать зарплату в соответствии с рыночными реалиями. И руководитель (владелец предприятия) будет получать личный доход также на уровне топ-менеджера любого другого коммерческого предприятия в отрасли. Если бизнес успешный, он сможет позволить себе выбирать среди потенциальных сотрудников самых лучших, профессиональных, мотивированных.



Власти очень помогут социальному бизнесу тем,
что не будут ему мешать или пытаться его регулировать.



Сейчас ваша должность связана с государственной медициной. Эта сфера всегда считалась у нас социально ориентированной. Как может выглядеть социальное предпринимательство в этой области?

Я уже думал над этим, более того, даже сформулировал предложение для одного из подведомственных учреждений. Мне всегда хотелось, чтобы мои идеи нашли практическое приложение, а не оставались голой теорией. Нынешнее предложение состоит в том, чтобы на базе одного медучреждения развивать два медицинских направления, первое из которых будет коммерческим, а другое – социальным.

Сейчас на рынке весьма востребован такой комплекс услуг, как ранняя диагностика. Особенно это актуально для предупреждения первейших болезней-убийц нашего века – онкологических и сердечно-сосудистых заболеваний. Есть целый ряд западных клиник, занимающихся ранней диагностикой, и многие состоятельные люди со всего мира, в том числе и россияне, приезжают туда. Однако и в Москве существует клиника, где есть вся лабораторная и клиническая база, а также грамотный персонал для предоставления тех же услуг. Разработав соответствующую концепцию и доукомплектовав клинику оборудованием, можно будет проводить там полное сканирование организма, выявляя проблемные зоны даже на том этапе, когда человека еще ничего не беспокоит. В клинике, о которой идет речь, также традиционно сильно второе направление – реабилитация инвалидов. Оно и может стать некоммерческим: деятельность диагностического центра будет полностью покрывать расходы на процедуры по реабилитации людей с ограниченными возможностями. При этом бюджетные средства расходоваться не будут (кроме тех, что уже вложены в клинику, – она государственная). Эту идею поддержали в Росимуществе. И в академической среде этот проект тоже нашел сторонников.

В каких сферах экономики социальный бизнес может оказаться наиболее эффективным?

Я считаю, сферу услуг продвигать сложнее, чем продукт, ну и вряд ли это будет разного рода посредническая деятельность. Работающий в этих областях бизнесмен оказывается слишком зависимым от внешних контрагентов. Когда предприятие несамостоятельно, проблемы, возникающие у его партнера, очень быстро становятся его проблемами. Правда, зависимым может оказаться и производство, работающее в реальном секторе. Например, у них нередко возникают проблемы со сбытом. Так бывало со многими предприятиями Всероссийского общества слепых, некоторых из которых поддерживает Фонд В. Алекперова “Наше будущее”. Они производят качественную, конкурентоспособную продукцию. Но оптовикам не всегда выгодно закупать у них товар – потому как объемы производства у них не так уж велики. Один из способов помочь социальным предпринимателям наладить сбыт – постепенно создавать особые торговые сети, которые будут специализироваться на реализации продукции именно социальных предприятий: закупать мелкооптовые партии товара на фабриках или, скажем, штучные изделия умельцев народных промыслов. Иными словами, нужно создать не только сами предприятия в реальном секторе, но и инфраструктуру, которая поможет продвижению товаров, так или иначе связанных с областью социального бизнеса.

Кто займется организацией инфраструктуры?

Эта идея еще в стадии обсуждения. Вероятно, потребуется создать федеральный фонд, который будет собирать информацию о социальном предпринимательстве и при необходимости привлекать ресурсы для запуска завода или фабрики, служащих социальным целям. По моему мнению, такие предприятия нужно создавать с нуля, а не перепрофилировать уже имеющиеся. Конечно, на начальном этапе для этого потребуются значительные средства. Но позже производство начнет работать и генерировать доход, который будет распределяться на целевые социальные программы. Распределением средств могут заниматься в первую очередь НКО, находящиеся на острие насущных социальных проблем, – следить за тем, чтобы помощь доходила до адресатов, чтобы права социально незащищенных граждан соблюдались. Все это – уже не дело бизнеса, а дело общества и государства.

Какой из проектов, поддержанных в последнее время Фондом “Наше будущее”, показался вам наиболее интересным и запоминающимся?

Зачастую это не так уж очевидно, главенствует ли социальная цель над получением прибыли. Одни говорят: “Я зарабатываю на решении конкретной социальной проблемы”, а другие: “Я зарабатываю для того, чтобы решить конкретную социальную проблему”. В первом случае – это бизнес чистой воды, во втором – социальное предпринимательство. Однако, как показала практика, и те и другие считают себя социальными предпринимателями. Я с большим уважением отношусь к таким людям, как Вячеслав Горелов (проект “Школа фермеров” по социализации и обучению сельскому хозяйству выпускников специальных учреждений – Прим. ред.). Наверное, меня привлекает и то, что он занимается близкой мне темой – социализацией детдомовцев.

 _____

Специально для портала "Новый бизнес: социальное предпринимательство"
январь-май 2011 г.

Дата публикации: 3 мая 2011