Мегатренды

Размышления о социальном предпринимательстве, мировой экономике и местных сообществах

Вот уже четвертый год мы говорим о Мировом финансовом кризисе. Большинству людей, далеких от финансов, крайне трудно понять, как сжатие эфемерного рынка так называемых деривативов прервало безмятежный рост отечественной экономики. Как ипотечные бумаги subprime ввергли весь мир в пучину смуты и нестабильности, грозящей стереть с лица земли экономику таких стран, как Греция и Португалия. Из-за чего министры финансов Большой двадцатки обсуждают новые законы, которые должны сильно усложнить жизнь тем, кто привык играть на рынке производных финансовых инструментов. В конечном счете, почему политики размышляют о разделении инвестбанковского и коммерческого бизнесов своих финансовых институтов ровно так же, как это было сделано во времена Великой депрессии. И, безусловно, нас волнует вопрос, почему же все эти высокие финансовые материи самым непосредственным образом сказались на нашей повседневной жизни.

Разработки величайшего российского экономиста, исследовавшего в первой трети XX века динамику конъюнктуры в капиталистических странах, Николая Дмитриевича Кондратьева дают ответы на эти вопросы. Предложенная им теория длинных волн позволяет объяснить периодически возникающие синхронные колебания деловой активности в различных странах мира.
Основная идея его изысканий сводится к следующему. В течение десятилетий человечество накапливает радикальные инновации в различных областях науки и техники. Этим разработкам долгое время не удается преобразовать существующий уклад народного хозяйства из-за наличия сдерживающего фактора в виде самого капиталоемкого и, как следствие, самого инерционного элемента экономики – инфраструктуры.

Глобальные экономические кризисы наподобие Великой депрессии или того, во времена которого мы сейчас живем, дают импульс для модернизации устаревшей инфраструктуры. При этом в качестве катализатора может выступить, казалось бы, незначимое событие, но эффект от него подобен дуновению ветра, моментально складывающего старательно составленный карточный домик. Данный толчок начинает стремительно менять экономику, накопленный инновационный потенциал высвобождается и в еще большей степени ускоряет процесс модернизации и преобразований. Так начинается новая “повышательная волна” Кондратьева, которая характеризуется продолжительным и устойчивым экономическим ростом со слабо выраженными локальными кризисами. Спустя тридцать лет она затухает. Начинается этап стагнации, поиска новых путей повышения производительности труда и более эффективного использования ресурсов. Он заканчивается рождением второй, “понижательной волны”, характеризующейся менее устойчивым экономическим ростом с ярко выраженными спадами. Кульминацией данной волны становится новый глобальный кризис, после которого следует новый скачок в развитии народного хозяйства.

Сегодня мировая экономика пребывает в зоне высокой турбулентности. Наблюдаются резкие подъемы и спады на различных товарных рынках. Достаточно взглянуть на сегодняшнее разрастание пузыря на рынке нефтяных фьючерсов.

Энергетическая эффективность двигателей мировой экономики (Китая, Индии и Бразилии) повышается год за годом. Нефти в Персидском заливе хватит всему человечеству минимум на 50 лет. Канада активно развивает добычу “черного золота” из битумных песков. США второй год подряд обгоняют Россию по добыче природного газа, замещая потребление нефти “голубым” топливом. Нет ни одного фундаментального фактора, свидетельствующего о дефиците нефти (снижение добычи в Ливии, на которую приходится не более 2% мировых поставок, было полностью компенсировано за счет увеличения предложения другими членами ОПЕК). Данная ситуация хорошо иллюстрирует формирование товарного ”пузыря” периода рецессии, который может свидетельствовать о наступлении новой фазы кризиса.

Следующая волна Кондратьева готовит нам не только новации в области технологий и материалов, но и изменения в общественной жизни.

Результатом Великой депрессии стало повсеместное внедрение системы обязательного пенсионного и медицинского страхования граждан в развитых странах. В то время пришло понимание, что благополучие национальной экономики во многом зависит от состояния здоровья и уверенности ее граждан в завтрашнем дне. Развитие данных институтов содействовало формированию человеческого капитала в Западных странах – основы экономики знаний, ставшей драйвером роста последних десятилетий.
Как ни странно, но политики всего мира сегодня обсуждают возможность отказа от дорогостоящей пенсионной системы, ежегодно увеличивающей и без того огромные дефициты бюджетов их стран. В Великобритании, где, кстати, была выдана первая пенсия, всерьез подумывают о замене регулярных выплат на пособие, которое будет компенсировать разницу между существующим прожиточным минимумом в стране и доходом, который пожилой человек будет получать от своей профессиональной деятельности (предполагается, что он будет постоянно работать).

Все больше ученых и бизнесменов указывают на происходящие структурные изменения в обществе.

Гари Хэмел, один из выдающихся консультантов в области стратегического менеджмента, говорит о современном обществе, которое на протяжении десятилетий не хотело замечать назревшие глобальные проблемы. Мы делаем вид, что заботимся об экологии, эффективном использовании ресурсов, равенстве всех людей, но требуем от национальных корпораций постоянного увеличения прибылей, сокращения издержек, снижения себестоимости и роста производительности. При этом мы не замечаем, что в погоне за краткосрочными целями первые лица компаний не обращают внимания на то, как они наносят существенный вред окружающей среде, как самоубийством заканчивают свою жизнь китайские рабочие, проводящие на фабрике по 14 часов в день, и как неэффективно расходуются инвестиционные бюджеты.

Ему вторит профессор Эберхард фон Кербер, глава знаменитого Римского клуба, который говорит о необходимости создания новых стимулов для менеджеров крупных корпораций. Сегодня исполнительные директора фокусируются на достижении краткосрочных целей, таких как максимизация прибыли, рост продаж, снижение затрат и увеличение доли рынка. Подобный подход позволяет топ-менеджерам добиваться личных целей, но наносит непоправимый урон окружающей среде и будущим поколениям. В этой связи г-н Кербер предлагает добавить к существующим критериям оценки эффективности работы сотрудников те, которые бы отражали глубинные потребности общества. К ним он относит величину сохраненных компанией ресурсов, произведенные работы по рекультивации земель, решение социальных проблем конкретных сообществ и т.д.

Майкл Портер видит разрешение данной дилеммы в формировании единых ценностей компании и общества (shared values).
По мнению г-на Портера, правительства рассматривают бизнес сегодня как институт, стремящийся любыми способами максимизировать прибыль. Именно поэтому чиновники не спешат смягчать свой контроль, снижать налоговое бремя и создавать условия для формирования свободной конкуренции. Напротив, правительства многих стран рассматривают бизнес как источник множества социальных проблем. Как раз для снижения негативных последствий от деятельности коммерческих организаций создаются различные ограничения и взимаются дополнительные сборы.

Идеи Милтона Фридмана о том, что единственная цель корпоративной социальной ответственности – максимизация прибыли компании, а социальная ответственность – дело самих людей, уже не столь популярны. Доминирующая в последние десятилетия концепция “что хорошо для бизнеса, хорошо и для общества” претерпевает существенные изменения.

Г-н Портер говорит о смене приоритетов: теперь то, что хорошо для общества, хорошо и для бизнеса. К примеру, внедрение энерго- и ресурсосберегающих технологий, которые уменьшают негативное воздействие человечества на окружающую среду, позволило многим компаниям снизить себестоимость производимых товаров и сократить логистические издержки.

Исследования взаимодействия бизнеса и территории, на которой он развивается, подтолкнули Портера к идее изучения единых ценностей компаний и общества. В работе “Переосмысление капитализма” говорится о том, что общественность перестает верить в традиционные инструменты корпоративной социальной ответственности. Сегодня людям не интересна работа инженеров ExxonMobil, которые по выходным чистят пляжи. Их волнуют конкретные шаги корпорации по повышению качества жизни членов местных сообществ, в которых они живут. Им важны решения значимых для сообщества проблем, которые повышают их устойчивость.
В отличие от крупных транснациональных корпораций, которые только начинают задумываться над вопросом интерактивного взаимодействия с обществом, социальные предприниматели по всему миру активно занимаются этим. Создавая не просто бизнес, но механизм, который позволяет решать насущные социальные проблемы местного сообщества. Общие ценности, выраженные в стремлении повысить уровень жизни конкретных людей, объединяют общество и социальных предпринимателей и создают прочный фундамент для дальнейшего роста и развития муниципалитета, региона и страны в целом.

Социальное предпринимательство – это новый мегатренд современной экономики. Он меняет представления о традиционном бизнесе. Сегодня на смену бизнес-моделям, ориентированным на максимизацию прибыли, приходят те, которые направлены на удовлетворение социальных потребностей общества. И эти модели мы называем социальным предпринимательством – бизнесом с человеческим лицом.
 

Дата публикации: 28 июля 2011