Голова в облаках: утопия и реальность Роберта Оуэна

Успешный капиталист, ненавидевший деньги. Теоретик, доверявший только практическим результатам. Реформатор, чьи преобразования обернулись крахом при его жизни — и неожиданно дали мощные всходы через десятки лет после его смерти. Роберт Оуэн — один из первых провозвестников социального предпринимательства, основатель кооперативного движения и новатор, предложивший платить временем за товар. Какие идеи великого утописта дожили до наших дней — об этом вы узнаете из нашего материала.

Мало кому известно, что 200 лет назад Россия едва не стала полигоном для невероятного социального эксперимента. Осуществить его должен был английский реформатор Роберт Оуэн — человек, проповедовавший идею всеобщего равенства и считавший деньги величайшим злом.

Самое забавное, что первого мессию социализма в нашу страну пригласил не кто-нибудь, а великий князь Николай Павлович, ставший впоследствии императором Николаем I. Он предложил Оуэну привезти с собой два миллиона британских переселенцев и с их помощью организовать предприятия, которые мы сегодня назвали бы социальными.
Кто знает, по какому пути могла пойти российская история, если бы этим планам суждено было сбыться. Но Оуэн предпочел проводить радикальные преобразования в Англии и Америке.

Дело принципа

Роберта Оуэна не зря называли «пророком бедных». С самой ранней юности он боролся с социальной несправедливостью. При этом сам он по происхождению не был ни нищим, ни принцем. Роберт родился в 1771 году в семье торговца скобяными изделиями. Университетского образования будущий философ и реформатор не получил. Он подвизался в мануфактурных магазинах в качестве приказчика и мечтал о собственном предприятии.
Личных капиталов амбициозного менеджера хватило лишь на микростартап. В первой прядильной мастерской Оуэна было всего два работника. О них владелец пекся как о родных: трудовому мини-коллективу были обеспечены комфортные условия, рабочий график был весьма щадящим, а оборудование — передовым.

Бытие и сознание

Деятельная натура Оуэна требовала масштаба. И судьба подарила ему шанс  развернуться в полную силу. Роберт влюбился в дочь текстильного магната Дэвида Дейла, женился на ней и стал управляющим и совладельцем фабрики своего тестя в Нью-Ланарке. 

До прихода Оуэна предприятие мало чем отличалось от остальных британских заводов и фабрик. Зарплаты стандартно низкие, продолжительность рабочего дня — от 14 до 16 часов, каждый четвертый пролетарий — сирота из работного дома в возрасте от 5 лет. Редкие часы досуга обитатели фабричного поселка посвящали выпивке и дракам.

Оуэн люмпенов не осуждал, а жалел. «Человек является творением обстоятельств», – утверждал он. Невежество, грубость, ожесточенность рабочих — результат «всесокрушающего влияния системы», невыносимых социальных условий, в которых вынуждены существовать простые люди. «А раз бытие определяет сознание, то надо менять бытие», – решил Оуэн. И произвел настоящую революцию в рамках одного отдельно взятого предприятия.

Перемена участи

Прежде всего на фабрике был сокращен рабочий день. Оуэн предлагал 10-часовую норму, но его компаньоны настояли на 12 часах.

Эксплуатировать труд детей младше 10 лет отныне было запрещено. Вообще во всем, что касается подрастающего поколения, Оуэн проявлял исключительную заботу. Он организовал первые бесплатные ясли и детский сад для малышей из фабричных семей. Теперь молодые мамы могли выйти на работу, в то время как детвора находилась под присмотром воспитателей.

Ребятишки старше 6 лет посещали школу, открытую Оуэном. Плата за их обучение с родителей не взималась.
Благосостояние рабочих заметно выросло. Во-первых, Оуэн увеличил им жалованье, которое выплачивал даже в периоды вынужденного простоя фабрики. Во-вторых, он открыл в поселке магазин, где продукты продавались по себестоимости. Кроме того, на предприятии рабочие получали бесплатные обеды.

Телесные наказания за провинности на фабрике отменили, а цеха привели в соответствие с высокими санитарно-гигиеническими стандартами.

Счастливая долина

Жизнь в рабочем поселке круто изменилась. Здесь построили много новых домов для пролетариев, а также отремонтировали старые хибары. Улицы замостили и позаботились об их регулярной уборке.

За общественным порядком стали следить народные патрули. Драки прекратились, интерес к выпивке у рабочих пропал. Вместо пабов они стали посещать лекции и концерты в клубе, открытом Оуэном. Как сказал впоследствии Энгельс, Нью-Ланарк превратился в «образцовую колонию, которая не знала, что такое пьянство, полиция и уголовные суды».

Результатом всех этих преобразований стало заметное увеличение производительности труда — а соответственно, и доходов предприятия.

Этот социальный эксперимент прославил Оуэна. В Нью-Ланарк, который стали называть не иначе как «счастливой долиной», приезжали тысячи любопытствующих туристов. Среди посетителей был и великий князь Николай Павлович, который настолько впечатлился успехами Оуэна, что предложил ему переехать в Россию вместе с двумя миллионами безработных британцев. Наша страна была буквально в шаге от того, чтобы превратиться в одну огромную «счастливую долину». Однако грандиозный социальный эксперимент, задуманный будущим императором, не удался: у Оуэна были свои планы, помасштабнее императорских.

Каждому по труду

Фабрику в Нью-Ланарке нередко называют прообразом современных социальных предприятий, поскольку прибыль была для Оуэна не целью, а лишь средством для решения важных общественных проблем. Но ограничиться рамками одного проекта реформатор не мог. Он хотел изменить всю существующую систему, которая казалась ему несправедливой. Если рабочий, производящий материальные блага, не в состоянии эти самые блага приобрести, значит, базовые принципы, по которым живет общество, нуждаются в пересмотре. Оуэн критиковал капитализм, в основе которого лежит страсть к наживе, и считал рыночную конкуренцию вредной, поскольку она порождает вражду между людьми.

Реформатор заявлял о необходимости переустройства всего общества: эксплуатации человека человеком быть не должно, а материальные блага необходимо распределять между трудящимися равномерно.

Оуэн предлагал начать масштабные преобразования с организации «земледельческо-промышленных поселков единения и взаимного сотрудничества» — то есть кооперативов. Их модель проста: люди вступают в добровольный союз для совместной производственной или хозяйственной деятельности, объединяя при этом имущество и капиталы. Участники кооператива сообща работают на общее благо и распределяют доходы в соответствии с принципом «каждому по труду».

По ту сторону Атлантики

Консервативное английское общество скептически восприняло эти радикальные идеи, сочтя новатора эксцентриком, витающим в облаках. Тогда Оуэн решил воплотить свои замыслы в Америке. В 1825 году он купил 30 тысяч акров земли в штате Индиана. Здесь он основал коммунистическую производительную колонию «Новая Гармония».

«Гармонистами», то есть членами общины, стали самые разные люди: от университетских профессоров и романтичных барышень до маргиналов и авантюристов.

По инициативе Оуэна была принята конституция «Новой Гармонии», в которой, в частности, провозглашались такие принципы: «Равенство прав для всех, независимо от пола и положения; равенство обязанностей; кооперативное объединение в работе и развлечениях; общность имущества».

Атональная гармония

Все члены коммуны жили в одинаковых условиях и ели одинаковую еду. Рабочую нагрузку также должны были распределять одинаково. На практике же интеллигенты предпочитали рассуждать о высоком, не отягощая себя физическим трудом, маргиналы банально «сачковали», а барышни впадали в истерику при виде коров, которых надо было пасти. В конце концов «гармонисты» разбились на несколько враждующих лагерей. Начались склоки и даже воровство. Оуэн подвел черту под экспериментом, на котором он потерял большую часть своего состояния.

«Практика показала невозможность поспешного образования коммун из крайне несовершенного человеческого материала», – писал он.

Но, как ни странно, идею кооперативов подхватили соотечественники Оуэна, которые поначалу отнеслись к ней настороженно. Они учли горький опыт «Новой Гармонии» и стали относиться к подбору членов кооперативов более тщательно. Пайщики вкладывались в дело более или менее пропорционально, работали на совесть и распределяли доходы по справедливости. Кооперативное движение стало усиливаться и приобрело массовый характер. Эта форма хозяйствования оказалась вполне жизнеспособной и при капитализме, и при социализме.

Биржа времени

Еще одно изобретение Оуэна, благополучно дожившее до наших дней, — биржа трудового обмена. Реформатор считал рыночную стоимость любого произведенного продукта не соответствующей его реальной ценности и стремился избавиться от посредничества денег при реализации товара. Он заявлял, что истинная стоимость продукта определяется временем, потраченным на его изготовление.

Оуэн открыл биржу, куда производители поставляли товары не за деньги, а за специальные билеты: их количество было пропорционально количеству трудочасов, вложенных в продукт. Идея имела невероятный успех: торговцы завалили биржу товарами. Однако быстро выяснилось: все стремятся продать что похуже, а купить что получше. В результате биржа оказалась затоварена неликвидом, и ее пришлось закрыть.

Но сама идея не умерла: банки времени, где можно обменяться товарами или услугами за трудочасы, существуют и поныне, в том числе и в России.

Великий утопист на самом деле оказался гениальным прозорливцем. Правда, человечеству потребовалось много времени, чтобы по достоинству оценить его идеи. Такова уж участь всех гениев: их часы всегда спешат — иногда на целые столетия.

Автор: Татьяна Гуторова

Дата публикации: 30 января 2017