Роман Аранин: «Нам нужно быть активнее, тогда чиновники быстрее поймут, что необходимо тем, кому они призваны служить»

Герои для повести о настоящем человеке находятся и в наши дни и, что характерно, не где-нибудь, а среди социальных предпринимателей. Калининградец Роман Аранин, в прошлом военный летчик, а затем владелец успешного бизнеса по продаже обоев и сантехники, в 2004 году получил страшную травму. Полет на параплане окончился переломом шеи. В результате – практически полный паралич. Можно было смириться и тихо доживать свой век, глядя в телевизор. Или пытаться начать все с нуля, формировать новые ценности. Старые стереотипы сломались, но воля осталась несломленной и любовь к жизни победила.

Но прежде чем читать это интервью, посмотрите, пожалуйста, этот видеоролик о коляске Observer. Иногда всего словами не выскажешь... Думаем, что увидев это чудо-техники, вы поймете, что мы просто не могли не поговорить с Романом Араниным, человеком, который сделал такую удивительную коляску.

Реабилитация, длившаяся много месяцев, и ежедневные специальные упражнения под руководством тренера позволили частично вернуть подвижность головы и рук (но не пальцев, так что компьютером Роман управляет с помощью голоса). Он и сейчас каждый день выполняет комплекс силовых и динамических упражнений в вертикализаторе, чтобы держать мышцы в тонусе.

Деятельная натура жаждала движения, развития, и Аранин разработал для себя коляску-вездеход, на которой можно ездить по бездорожью – в лес, на пляж, преодолевать препятствия. Вскоре выяснилось, что на подобные средства передвижения (назвать это инвалидным креслом не поворачивается язык) есть спрос, и вскоре на свет появилась компания Observer. Аккумулируя передовые западные технологии, она создает и совершенствует, а также импортирует приспособления для людей с ограниченными возможностями. Электронику заказывают в Англии, двигатели для колясок привозят из Германии, а сборку для удешевления процесса до последнего времени вели в Китае. Но вскоре, надеется Роман, чудеса медицинской техники будут собирать в России. Своими планами и взглядами на жизнь и бизнес он поделился в интервью для портала «Новый бизнес: социальное предпринимательство».

Роман, расскажите подробнее о линейке необычных продуктов, которую Observer предлагает российским инвалидам?

Наше основное направление – электрические коляски. Observer Максимус (на фото) – базовая модель с полным приводом, может двигаться по любым поверхностям, преодолевать бордюры и ступени до 14 см высотой, двигаться по поверхности с наклоном до 40º. Она оснащена гироскопом, автоматическим переводом центра тяжести в зависимости от уклона дороги. Так что, двигаясь с горки или вверх по лестнице, человек продолжает ровно и безопасно сидеть в кресле.

Появление покупателей с «нестандартным заказом» заставило меня и моих коллег разработать Observer Гибрид со встроенным ступенькоходом, преодолевающим ступени до 21 см.

Также мы импортируем немецкие ступенькоходы как отдельные устройства. В сцепке с любой коляской ступенькоход дает возможность без усилий шагать по любым лестницам, даже винтовым. Однако сам инвалид управлять этим процессом не может – нужен сопровождающий.

Для решения этой проблемы мы стали импортировать TopChair (на фото). Эта коляска, подъезжая к лестнице, убирает шасси и выдвигает гусеницы, которые позволят сидящему в ней человеку без посторонней помощи преодолеть ступени до 20 см. Вскоре мы начнем разработку еще одной модели, которая будет именно шагать, а не ехать по лестнице.

В нашем ассортименте есть даже «пляжный вариант» – французская конструкция Tiralo, по виду напоминающая шезлонг или водный велосипед c поплавками.

Производство таких колясок обходится дорого. Вы ориентируетесь в основном на состоятельных покупателей?
Состоятельных инвалидов в нашей стране не так много – не более 10% от общего количества. Что до клиентов Observer, то лишь около половины из них покупают современную электроколяску за собственные деньги, зачастую с трудом накопленные. Вторая половина клиентуры – спонсоры и социальные службы. В бюджете предусмотрены субсидии и компенсации для приобретения подобного оборудования, однако человеку с ограниченными возможностями необходимо доказать, что, оснащенная особыми техническими средствами, коляска действительно ему нужна. Добиться помощи от государства возможно, но очень непросто, даже если по закону это положено. Бывает, например, что чиновники отказывают, объясняя: «Вам эта коляска не поможет, у вас все равно не работают пальцы». На деле же мы можем приспособить управление к любым потребностям клиента. Оно может осуществляться даже посредством дыхания, через трубочку во рту. Оборудование настраивается определенным образом: выдохнул сильнее – налево, слабее – направо, вдохнул – остановился и т.д. Скажем, для США это уже давно не новинка, а одна из стандартных опций. Недавно мы отправили в Хакасию коляску, управляемую с помощью движений подбородка. Ее купили спонсоры для девушки, у которой нет обеих рук и ноги.

Кто, по-вашему, сможет изменить положение инвалидов и дать новый толчок развитию социального бизнеса в России: предприниматели, чиновники, НКО?

Это сложный вопрос. С одной стороны, очень многое зависит от государства. В последнее время оно стало больше обращать внимания на проблемы инвалидов. В прошлом году Дмитрий Медведев как-то упомянул о возможности монетизации инвалидных льгот. Речь шла о создании единых сертификатов. Такой опыт уже успешно применяется, например, во Франции. Там подсчитали средние затраты на обеспечение нуждающихся людей всем необходимым (от услуг социального работника до покупки лекарств или памперсов) и решили предоставлять им фиксированное денежное пособие, которым получатели могут распорядиться по своему усмотрению. Они сами решают, к примеру, купить ли новую коляску или поездить в старой, а на эти средства отправиться на море.

Будет ли у нас реализована подобная инициатива, не знаю, но это точно улучшило бы качество жизни инвалидов, подняло потребительский спрос и оживило социальный бизнес.

С другой стороны, если сами инвалиды будут более активны, то и чиновники быстрее зашевелятся. Может, они тогда лучше поймут потребности тех, чьим интересам призваны служить. Я часто думаю: почему, интересно, к участию в медико-социальной экспертизе, которая определяет, что положено инвалиду, а что нет, не привлекают самих людей с ограниченными возможностями? Я разбираюсь в травмах и их последствиях не хуже любого медика и сумею точно распознать, чем современные технологии реально могут помочь в реабилитации того или иного пациента.

В целом же, чтобы активнее участвовать в социальной жизни и влиять на нее, инвалиду, как и любому другому гражданину страны, нужно поверить в себя, научиться отстаивать свои права. Если человек заранее, даже не попробовав преодолеть препятствие, уже решил, что это невозможно, значит, для него это действительно невозможно.

Интегрируете ли вы людей с ограниченной подвижностью в свой бизнес?

Конечно, и это вполне естественно – волей-неволей чувствуешь симпатию и расположение к тем, кто находится в ситуации, чем-то сходной с твоей. Мои сотрудники  – замечательные профессионалы, талантливые люди, которых не сломили выпавшие на их долю испытания. Рекламой и продвижением в Observer занимается «спинальница» в коляске, которая живет в Калининграде; переводами – москвичка, тоже пережившая перелом позвоночника. У нас отличный молодой программист: в свои 25 лет он страдает тяжелой формой миопатии.

Флеш-ролики делает инвалид из Белоруссии. Нанимая на работу помощника с травмой шеи, я вижу его конкурентное преимущество и пользу, которую он может принести именно моему бизнесу, ведь он проконсультирует покупателя лучше, чем обычный, полностью здоровый человек.

Что вы думаете о масштабной государственной программе создания безбарьерной среды в городах России?
В октябре я был на конференции в Сочи, посвященной именно этим вопросам. Туда были приглашены знаменитые эксперты – люди, которые создавали подобную среду в Барселоне и Лондоне. Съехались делегаты со всей России, и я увидел реальную  заинтересованность в том, чтобы реализовать, наконец, и у нас эту идею. Кстати, мы там провели очень успешную презентацию ступенькохода.

Я не разделяю мнения тех, что считает, что это слишком долго, дорого, в общем, нереально. Посмотрите на Литву. Давно ли она была обычной советской республикой – высокие бордюры, «хрущевки» без лифтов, крутые лестницы подземных переходов? Однако стремление войти в Евросоюз подвигло литовские власти за два года изменить ситуацию. И теперь там повсюду «утопленные» съезды с тротуаров, пандусы и прочее. Все решаемо, было бы желание.

А как обстоит дело в Калининграде?

На ближайшие три года по программе адаптации городской среды будет выделено свыше 60 млн рублей. Этого вполне достаточно, чтобы сделать здания, улицы, дворы доступными для человека на электрической коляске и без сопровождающего.

Однако то финансирование, которое уже выделено, направляется пока только на покупку автобусов с низкой посадочной платформой. Это важный, но далеко не самый актуальный момент. Я провел опрос в городской инвалидной организации, которую возглавляю. Из 44 ее членов-колясочников только один пользовался в последние полгода общественным транспортом. Сначала надо сделать безбарьерной дорогу к остановке, а транспорт – не первый и даже не второй этап работы.

А не окажется ли, что создание безбарьерной среды убьет ваш бизнес, так сказать, отберет кусок хлеба? Коляски-вездеходы кроме как на природе будут не нужны.

Ну и пусть убивает, я буду только рад и всегда найду чем заняться! Я бываю в Европе и вижу, что устроенное таким образом городское пространство оказывается универсальным и удобным для всех – для велосипедистов, любителей роликов, для мам с колясками.

Что до России, то основная проблема здесь даже не в том, что у тротуаров высокие бордюры, а в том, что почти каждый второй «шейник» или «спинальник» живет на четвертом-пятом этажах пятиэтажки. Подъемную платформу там сделать невозможно, так что без ступенькохода эти люди не смогут получить свободу передвижения.

Вы нередко используете понятия «универсальная среда», «универсальный дизайн». Что вкладывается в эти понятия?

Я много путешествую и вижу, как устроены, например, отели или рестораны на Западе. Даже старые недорогие сетевые гостиницы в Лондоне «дружественны» к любым посетителям. Обыкновенные клиенты, может, и не заметят ничего особенного в устройстве стола или дверного проема. А на самом деле все просчитано – коляска может свободно проехать в дверь, а колени у обедающего колясочника легко входят под столешницу. В ванной умывальники не выпуклые, а вогнутые внутрь – это и есть универсальный дизайн, удобный для передвигающегося как на собственных ногах, так и в коляске. Мы, кстати, уже начали предлагать такие раковины строящимся в России отелям. Эти мелочи не всем заметны, но в мире они уже давно прижились. А у нас пока эта конкурентная ниша пуста, так что открывается большой простор для деятельности.

Будет ли в будущем расти и расширяться ваша клиентская база и каким образом?

Огромное количество людей пока просто не догадываются, какие возможности предлагают высокие технологии. Информация будет постепенно распространяться, привлекая новую клиентуру.

Кроме того, есть и абсолютно неохваченные целевые группы. В Германии или Голландии, например, 70% рынка электроколясок «закрывают» пожилые люди, сталкивающиеся с различными проблемами опорно-двигательного аппарата. А у нас люди старшего возраста совершенно не пользуются такими устройствами.

Среди наших потенциальных корпоративных клиентов – представители турбизнеса, отели, авиакомпании, аэропорты. С последними мы активно налаживаем сотрудничество. Наши ступенькоходы уже есть в аэропортах Челябинска, Екатеринбурга, Владивостока, Сахалина, Оренбурга, вот-вот появятся в Калининграде. Сейчас мы проходим необходимую сертификацию, после чего это устройство будет рекомендовано к использованию во всех аэропортах России. И потребность в них все выше: в Домодедово, например, мне недавно сказали, что поток туристов с особыми потребностями растет. Если в прошлом году через этот авиаузел проходило около 50 инвалидов в день, то теперь их уже около 100.

Какими продуктами кроме колясок в перспективе могла бы заниматься ваша фирма?

Я слежу за рынком, и новых идей появляется много. На подходе уже экзоскелетоны*, которые позволят частично парализованному человеку самостоятельно ходить. Уже продается израильская модель, правда, «сыроватая», недоработанная. В Японии и Новой Зеландии тоже трудятся над этой темой.

Некоторое время назад на выставке в Дюссельдорфе мое внимание привлекла канадская роботизированная рука JACO. Мы состыковали ее производителей с англичанами, которые поставляют электронику для наших колясок, и сейчас они совместно разрабатывают протоколы, позволяющие с джойстика коляски управлять такой рукой. Надеюсь, что в апреле 2013 года на выставке «Интеграция. Жизнь. Общество» в Москве мы покажем эту новинку и выпьем за ее продвижение, держа бокал «высокотехнологичным манипулятором».

*Экзоскеле́т, или экзоскелетон, – устройство, предназначенное для увеличения силы человека за счет внешнего каркаса. «Костюм» повторяет человеческую биомеханику и расширяет силовой и двигательный диапазон.

Автор: Ирина Крейнина

Дата публикации: 18 декабря 2012